Начал накрапывать мелкий дождик. Ни Жуткоклюв, ни остальные дозорные не заметили двух сов, которые неслышно прошагали мимо них в глубь каньона. Все дозорные получили приказ смотреть вверх и вперед, а приказа смотреть на землю у них не было.
Через какое-то время Сорен с Бубо вновь поднялись в воздух и медленно полетели над самой землей. Сорен был задумчив. Он размышлял о том, насколько добытые Отулиссой сведения обогатили их познания о крупинках. Открытие холодного огня и холодных углей означало настоящий переворот в борьбе с Дьявольскими Треугольниками. И даже больше! Воспользовавшись формулами Отулиссы, Бубо изобрел простой и эффективный способ обнаружения «треугольников» и мест скопления крупинок.
Сорен и Бубо принесли в каньоны небольшой предмет, который филин назвал «камнем правды». Камень этот был небесного происхождения.
Иногда осколки небесных тел не сгорают в атмосфере, а падают на землю. Они называются метеоритами. «Камень правды» был фрагментом такого небесного метеорита, с повышенным содержанием железа. В ходе своих экспериментов Бубо обнаружил, что если отколоть от железного метеорита тонкую пластинку размером с иголку и поднести к крупному скоплению крупинок, то игла придет в движение и укажет на источник магнетизма.
Были сделаны и еще кое-какие усовершенствования.
До сих пор для защиты от опасного излучения крупинок совам приходилось использовать особые щиты из мю-металла. Долго летать с тяжелыми щитами в когтях было делом трудным и утомительным, но Бубо придумал, как решить эту проблему. В своей кузне он выковал из мю-металла легкие шлемы, которые надежно защищали в бою совиные мозги.
Бубо летел впереди с зажатым в когтях «камнем правды». Сорен следовал за ним, волоча корзинку с холодными углями.
Заметив, что Бубо вдруг резко повернул влево и тугим штопором начал опускаться на скалу, Сорен немедленно начал снижение.
Не говоря ни слова, Бубо подал условный знак — выгнул одно крыло и распушил хвостовые перья. Сорен приблизился. Вот оно! Небольшая кучка крупинок, аккуратно сложенная на узком выступе скалы и заботливо прикрытая от любопытных глаз обломками камней.
Сорен вытащил из корзинки уголь и бросил его в кучу. Последовала тусклая вспышка, сопровождаемая тихим шипением. Даже дыма не было.
«Готово! — решил Сорен. — Можно переходить к следующей вершине треугольника».
Он поднял корзину и полетел следом за Бубо, который уже начал спускаться к самой земле, где можно было не бояться взоров дозорных.
ГЛАВА XX
Песня в ночиПервый воздушный поток Гильфи обнаружила совсем скоро. Твилла сопровождала ее до самого южного полуострова Ледяных Когтей. Дальше начиналась широкая полоса открытой воды, но Твилла объяснила испугавшейся было Гильфи, что в этой части моря Вечной Зимы глубоко под водой находится действующий вулкан и кипящая лава в его кратере рождает теплые воздушные потоки.
— Не волнуйся, Гильфи, все будет хорошо, — сказала Твилла, опускаясь на выступ скалы.
— Прошу тебя, Твилла! — умоляюще пролепетала Гильфи.
— Деточка, я никак не могу полететь с тобой. Я должна вернуться в обитель Глауксовых братьев. Нужно рассказать всем о предательстве Ифгара и Грагга. Но с тобой все будет в порядке, малютка. Я научу тебя песне, которая сделает твой полет легким. Это короткая песня, но ты должна выучить ее и сохранить в памяти и желудке.
Твилла запела на кракиш, но теперь Гильфи прекрасно понимала все слова.
Распусти крыла над морем,
Подними глаза над ветром,
Ощути поток воздушный
И доверься сну бесстрашно.
Поверь в милосердие моря,
Поверь в покровительство неба,
Услышь дальний голос зовущий
И следуй за ним без опаски.
— Какая красивая песня, Твилла! Где ты ее услышала?
— Ох, детка, да я не то чтобы услышала… Я ее сочинила. Когда- то я была скельдом. Ты знаешь, кто это такие?
— Да, мы познакомились со скельдом на острове Черной Гагары. Это была полярная сова, и ее звал Снорри.
— Снорри? Я отлично ее знаю! Она скельд из клана Мха, очень большого и очень уважаемого клана в наших царствах. Скельды чаще всего бывают полярными совами. Скельд — болотная сова, вроде меня, — это большая редкость. Однако наш клан настолько мал, что выбирать было не из кого. Так я стала скельдом.
— А сейчас ты больше не скельд?
— Мне больше не о чем рассказывать… Не о чем петь.
— П-почему? — захлопала глазами Гильфи. — Я не понимаю…
— Мой клан полностью уничтожен. Я единственная, кто остался в живых.
— Нет! — содрогнулась Гильфи.
— Это так… Мой клан был вырезан во время войны Ледяных Когтей. Ифгар тогда командовал наступлением. Потом началась резня… Это было дикое, ничем не оправданное убийство. Ифгару незачем было уничтожать побежденных и уж тем более не нужно было убивать неоперившихся птенцов. Но он сделал это.
— И после всего этого вы столько лет ухаживали за ним? — пролепетала Гильфи.
— После гибели моего клана я стала сестрой Глаукса и узнала, что прощение врагов есть высший Глауксов долг каждой совы. Прошло много времени, прежде чем я смогла простить. Но когда наконец это произошло, мне стало легче.
— Но посмотри, к чему это привело! Ифгар ни чуточку не изменился, он так и остался предателем…
— Это неважно, малютка. Я изменилась. Исцелилась. Он — нет.
Гильфи во все глаза смотрела на эту удивительную сову. Золото, которым она выкрасила себе перья, осыпалось во время полета, и теперь лишь несколько золотистых пятнышек посверкивало среди бурого оперения.
— А теперь лети, малютка-эльф! — ласково сказала Твилла. — Помни песню, которой я тебя научила. Пусть ее слова станут в полете твоими маховыми перьями.
Гильфи встала на кончик ветки и расправила крылышки. Зажмурившись, она запела песню и с первыми ее словами почувствовала под крыльями плотный поток воздуха. Она даже не заметила, как поднялась в небо…
Песня расцветала в ее груди и гнала вперед. Этой песне даже катабатические ветра были нипочем!
Вскоре Гильфи увидела бледные струйки пара, клубящиеся над взбаламученной водой. Она с силой забила крыльями и, запев песню с самого начала, понеслась навстречу океанскому воздушному туннелю. Но когда первый куплет подошел к концу, Гильфи вдруг резко оборвала пение.
«Сон? Поверить в сон? Что это означает? Может быть, сон — это мечта? Но есть ли у меня такая мечта?»
Внезапно слова песни наполнились для нее новым и очень важным смыслом. Когда она пела ее в первый раз, ей просто хотелось поскорее добраться домой, на любимое Великое Древо, к своим друзьям, к Сорену. Но теперь ей стало казаться, будто песня скельда призывает ее к чему-то большему.
