И он тычет пальцем в сторону кухни, где до сих пор лежит этот чертов чек…
– Я говорю не о деньгах Бренды, а о своих, – упорствую я.
– Послушай, билет на самолет у тебя уже есть, а жить ты будешь у моей матери. Так что тратиться тебе почти не придется!
И Карл начинает убеждать меня в том, что это самое удачное решение. Уверяет, что Бренда обо мне позаботится, что я смогу расслабиться и мне будет полезно сменить обстановку после всего, что пришлось пережить за последние несколько месяцев. Мне приятно слушать Карла, но его напор меня несколько обескураживает.
– Шарлотта, для тебя это – отличная возможность! А может, и знак свыше! Тебя уволили с работы, потому что эта поездка – именно то, что тебе сейчас нужно! Это же очевидно! Мы полетим в Англию вместе. Соглашайся! И я точно знаю: ты будешь в восторге!
Карл лучезарно улыбается, но тон у него спокойный и твердый. Сейчас он очень похож на Бренду – такой же жизнерадостный, уверенный в себе… Я вздыхаю, пытаюсь успокоиться. Хочу я того или нет, энтузиазм Карла заразителен. Может, и правда уехать? Подальше от траура, который проникает мне в самое сердце?
– Ну почему ты противишься? – спрашивает он. – Тебе не хочется ехать в Англию?
– Карл, поездка ни при чем. Я только что потеряла работу, которую любила, и… У меня ощущение, будто вся моя жизнь летит под откос!
Понимает ли он, что я пытаюсь объяснить? Не уверена. Карл кладет свою тяжелую ладонь на мою руку и уже не улыбается. Я рассказываю обо всем, что произошло со мной после смерти Алекса, как постепенно рвутся связи, которые у меня были. Это меня пугает. Все случилось так быстро – несчастный случай, кома, смерть Алекса, а потом Бренда, ребенок, переезд, необходимость взять свою жизнь под контроль и привыкать к новым обстоятельствам… в одиночку. А теперь еще это!
Я стискиваю зубы, чтобы сдержать новую волну слез, которая вот-вот на меня накатит. После всех этих испытаний разве я не заслужила передышки? Почему судьба так надо мной издевается?
– Шарлотта, именно это тебе сейчас и нужно!
И Карл разводит руки в стороны, подыскивая подходящие слова.
– Пространство? Пустота?
Я морщусь, молчу. Думаю, он говорит так только потому, что хочет меня убедить, успокоить. Похожие ситуации часто обыгрываются в постановочных телешоу, рассчитанных на женскую аудиторию… Намерения у Карла хорошие, но слово «пустота» мне не нравится. Этим словом можно охарактеризовать мое существование с тех пор, как ушел Алекс. Я закрываю глаза и поглаживаю себя по животу – единственной части моего тела, которая не позволяет мне поддаться притяжению пропасти, разверзшейся вокруг меня.
– Знаешь, если бы Алекс был сейчас с нами…
– Но его с нами нет! – перебиваю я Карла.
– Это правда, но я же здесь! Хочешь знать мое мнение? Поездка вправду пойдет тебе на пользу.
Может, я так расстроена, потому что потеряла работу в кафе? Мне нравилось знакомиться с людьми, слушать их истории, чувствовать себя на рабочем месте, как дома, пусть даже это – всего лишь коммерческое заведение… А эта квартира, несмотря на изменения в интерьере, остается квартирой Алекса.
– Я об этом подумаю, – говорю я просто.
Карл кивает и встает. Наверное, он думает, что я сказала это, чтобы выиграть время. И в этом есть доля истины. Сейчас я не в том состоянии, чтобы обсуждать более одной проблемы за раз.
Я отмахиваюсь от грусти и иду в кухню.
– Ты со мной? Найдем для тебя что-нибудь вкусное…
Карл встает, снимает плащ и следует за мной. Я достаю бутылку пива, правда, немного просроченного, и смотрю на гостя вопросительно. Он берет ее у меня из рук, тянется за стаканом. Я наблюдаю за тем, как Карл переливает в него пиво, и улыбаюсь.
– Что-то не так? – спрашивает он, и рука застывает на весу.
– Когда ты так делаешь, я понимаю, насколько вы с Алексом разные.
– Потому что я пью из стакана? – уточняет Карл.
– И это, и твои манеры… Они очень… british[6]!
– Я и есть british! – заявляет он с таким видом, словно я его оскорбила. – И Алекс был british!
Этот его протест вызывает у меня улыбку. Я киваю, наливаю себе апельсинового сока.
– Тише, англо́[7], тише! Я имела в виду, что Алекс был проще, не такой воспитанный, что ли…
– Воспитанность – это плохо?
– Нет. И по характеру вы разные.
– Да, очень разные, – соглашается Карл. – Алекс был… жизнерадостный и веселый, а я – слишком серьезный.
Он хмурится и подносит стакан к губам. Может, виной всему его тон, а может – то, как стремительно помрачнело его лицо, но я не решаюсь развивать эту тему. Это правда, Алекс был намного более жизнерадостным, чем его старший брат, но присутствие Карла рядом со мной в этот момент действует на меня умиротворяюще.
Со стаканом сока я сажусь к столу и пододвигаю к себе сегодняшний выпуск газеты – просмотреть объявления. Карл моментально накрывает ее рукой.
– Не надо!
– Это еще почему?
– Не думаешь же ты искать работу прямо сейчас? Рождество на носу! Лучше поедем вместе в Англию. Посмотришь достопримечательности, отдохнешь…
И он садится на стул слева от меня. Но прежде чем Карл успевает привести новые доводы, я мотаю головой:
– Карл, после Рождества, когда я вернусь, уже будет заметно, что я беременна, и тогда меня точно никто не наймет!
Я изображаю жестами, какой именно у меня будет живот, и Карл улыбается, но со мной соглашаться не хочет, это очевидно.
– Останешься погостить не на месяц, а дольше! Мама будет рада о тебе позаботиться.
– Перестань нести чушь! У твоей матери найдутся дела поинтереснее!
Карл отрицательно качает головой и заявляет, что Бренда после возвращения в Англию только обо мне и говорит, и что она будет счастлива увидеть фото малыша, сделанные аппаратом УЗИ, и как она обрадуется, что у нее будет компания и не придется целыми днями сидеть одной… Словом, он использует все средства, лишь бы меня уговорить.
– Шарлотта, моя мама очень тебя любит. У нее светится лицо, когда она о тебе вспоминает!
– Дело в ребенке, а не во мне.
Улыбка Карла становится грустной, но он продолжает настаивать и всячески подчеркивает, что его мать будет рада, если я приеду пораньше. И как это замечательно, что Бренде будет с кем поговорить, потому что она перестала играть в бридж и забросила литературный клуб, хотя раньше не пропускала ни одного собрания. Оказывается, она решила навести порядок в комнате Александера и собрать и упаковать все его вещи.
