— Что-то с вами слишком уж просто, ребята, — говорю я. — Кто следующий?
Самый большой из них бьет кулаком, но намного промахивается, хотя я наношу ответный удар так быстро, что его локоть задевает мне лицо и рвет ремень очков. Они падают на землю. Теперь я вижу только слабые тени. Я бью ему в челюсть, и парень падает, как мешок с картошкой. Он выглядит бездыханным, и я боюсь, что ударил его слишком сильно. Я срываю с него очки и надеваю их.
— Еще желающие есть?
Двое поднимают руки над собой в знак того, что сдаются. Третий стоит с отвисшей челюстью, как идиот.
— Остаешься ты, Марк.
Марк поворачивает, как будто хочет бежать, но я бросаюсь, хватаю его и выкручиваю ему руки двойным нельсоном. Он стонет от боли.
— На этом мы заканчиваем, ты понял меня?
Я делаю хватку сильнее, и он почти воет от боли.
— Что бы ты против меня ни имел, ты сейчас это бросаешь. Оставляешь в покое Сэма и Сару. Ты понял?
Я сдавливаю еще сильнее. Я боюсь, что еще немного и его плечо выскочит из сустава.
— Я сказал, ты понял меня?
— Да!
Я тащу его к Саре. Теперь Сэм сидит рядом с ней на камне.
— Извиняйся.
— Да ладно, парень. Ты уже свое доказал.
Я сжимаю ему руки.
— Извини! — кричит он.
— Скажи так, чтобы звучало искренне.
Он делает глубокий вдох.
— Извини, — говорит он.
— Ты дерьмо, Марк! — говорит Сара и дает ему крепкую пощечину. Он напрягается, но я крепко его держу, и он ничего не может сделать.
Я тащу его к воде. Оставшиеся парни стоят и в шоке смотрят. Парень, которого я вырубил, сидит и чешет себе голову, словно пытаясь понять, что произошло. Я вздыхаю с облегчением от того, что он не слишком пострадал.
— Ты никому ни слова не скажешь об этом, понял? — говорю я так тихо, что слышит только Марк. — Все, что здесь случилось, здесь и умрет. Клянусь, если на следующей неделе я хоть слово об этом услышу, то сегодняшнее покажется ничем по сравнению с тем, что с тобой случится. Ты понимаешь меня? Ни единого слова.
— Ты что, и правда думаешь, что я что-нибудь скажу? — спрашивает он.
— Скажи то же самое своим друзьям. Если они проговорятся хоть единой душе, ты мне за это ответишь.
— Мы ничего не скажем, — говорит он.
Я отпускаю его, толкаю ногой под зад, и он летит лицом в воду. Сара стоит на камне рядом с Сэмом. Когда я подхожу, она крепко меня обнимает.
— Ты знаешь кун-фу или что-то вроде того? — спрашивает она.
Я нервно смеюсь.
— Вы много видели?
— Немного, но я понимала, что происходит. Ты что, всю жизнь тренировался в горах или как? Я не понимаю, как ты это сделал.
— Думаю, я просто испугался, что с тобой может что-то случиться. И, да, последние двенадцать лет я обучался боевым искусствам высоко в Гималаях.
— Ты изумительный, — смеется Сара. — Давай выбираться отсюда.
Никто из парней не говорит нам ни слова. Метра через три я понимаю, что не представляю, куда иду, и отдаю очки Саре, чтобы она нас вела.
— До сих пор не верится, — говорит Сара. — Я о том, какое же он дерьмо. Пусть объясняется с полицией. Я этого так не оставлю.
— Ты правда думаешь пойти в полицию? Отец Марка, между прочим, шериф.
— А почему бы после такого и не пойти? Это же было черт знает что. Работа отца Марка заключается в том, чтобы следить за соблюдением закона, даже если его нарушает его собственный сын.
Я пожимаю плечами в темноте.
— Думаю, они уже наказаны.
Я закусываю губу, ужасаясь от одной мысли, что будет вовлечена полиция. Если так, то мне придется уехать, без вариантов. Мы упакуемся и отбудем в течение часа после того, как об этом узнает Генри. Я вздыхаю.
— Ты так не думаешь? — спрашиваю я. — Я имею в виду, что они потеряли несколько приборов ночного видения. Им придется объясняться по поводу них. И это не считая купания в ледяной воде.
Сара ничего не отвечает. Мы идем в молчании, и я молюсь о том, чтобы она обдумала, насколько будет лучше, если просто забыть об этом.
В конце концов, мы доходим до конца леса. Виден свет из парка. Когда я останавливаюсь, Сара и Сэм смотрят на меня. Сэм всю дорогу молчал, и я надеюсь, что это потому, что он на самом деле не видел, что происходило, — темнота тут стала для меня неожиданным союзником, — может быть, он немного потрясен всем случившимся.
— Вам решать, — говорю я. — Но я за то, чтобы это умерло. Я действительно не хочу разговаривать обо всем этом с полицией.
Свет падает на лицо Сары, настроенной скептически. Она качает головой.
— Я думаю, он прав, — говорит Сэм. — Я не хочу следующие полчаса сидеть и писать дурацкое заявление. Я окажусь в большом дерьме — моя мама думает, что я уже час как сплю.
— Ты живешь неподалеку? — спрашиваю я.
Он кивает.
— Да, и мне надо успеть вернуться, пока она не проверила мою комнату. Пока, увидимся.
Не говоря больше ни слова, Сэм быстро уходит. Он явно перенервничал. Он, наверное, никогда не дрался, и уж точно на него никогда не нападали и не похищали в лесу. Я попробую завтра с ним поговорить. Если он видел что-то лишнее, я постараюсь его убедить, что это был обман зрения.
Сара поворачивает мое лицо к себе и очень нежно проводит большим пальцем поперек моего лба вдоль пореза. Потом проводит по бровям, глядя мне в глаза.
— Спасибо за вечер. Я знала, что ты придешь.
Я пожимаю плечами.
— Я не хотел позволить ему тебя напугать.
Она улыбается, и я вижу, как ее глаза блестят в лунном свете. Она придвигается ко мне, и, когда я понимаю, что должно произойти, у меня перехватывает дыхание. Она прижимает свои губы к моим, и внутри меня все плывет. Это мягкий поцелуй, долгий. Мой первый. Потом она отстраняется, и я завороженно смотрю ей в глаза. Я не знаю, что сказать. У меня в голове проносится миллион разных мыслей. Мои ноги стали ватными, и я едва могу стоять.
— Еще при первой встрече я поняла, что ты особенный, — говорит она.
— У меня было такое же чувство по отношению к тебе.
Она тянется ко мне и снова целует, слегка прижимая ладонь к моей щеке. Первые несколько секунд я растворен в ощущении ее губ на своих и в мысли о том, что я нахожусь вместе с этой прекрасной девушкой.
Она отодвигается, мы оба улыбаемся, ничего не говоря и только глядя друг другу в глаза.
— Ну, думаю, надо пойти посмотреть, здесь ли еще Эмили, — говорит Сара секунд через десять. — А то я никогда отсюда не уйду.
