Ну, во-первых, им тоже очень сильно достаётся. И не только им. Когда Франция в 2003 году не поддержала вторжения в Ирак, ей тоже сильно досталось. Это — союзнику. Может быть, нынешний глобальный кризис как-то вразумит неолибералов, но тогда они не желали слышать никаких возражений ни от кого.
Во-вторых, у Китая и Индии есть много защитников среди западных бизнесменов. Россия этими защитниками пока не обзавелась.
В-третьих, есть менталитет и культура. Слишком долго СССР, которому в некоторых отношениях наследует Россия, пугал весь мир мировой революцией и мировой войной. И угроза-то была реальной. И возвращения угрозы все боятся. А Китай и Индию пока ещё никто бояться не привык, и это дорого стоит.
В-четвёртых, Китай и Индия — это собственные проекты Запада. А там собственные проекты уважают, кстати, не напрасно. Послевоенные Германия, Япония, Южная Корея, добившиеся огромных успехов, — впечатляющие примеры. Есть, правда, одно НО. Успехов эти страны добились не потому, что выполняли рекомендации Запада, а потому что рекомендации были хорошими. И совсем не такими, как сегодня. Рекомендации давали вчерашние соратники Рузвельта, могила которого ещё не остыла. Они ещё помнили Великую депрессию, помнили, как из неё выходить и что делать, чтобы она не повторилась. Короче, давали лучшее, что тогда имелось. В экономике это — разрушение вертикально-интегрированных монополий и образование «отраслевого пакета» в каждой крупной компании. «Отраслевой пакет» предполагает, что компания ведёт свою деятельность одновременно во многих отраслях и подотраслях. А значит, в каждой отрасли конкурируют сразу несколько крупных компаний, ни одну из которых нельзя разорить. После Рузвельта и последователей были Кеннеди и последователи. И лишь потом пришёл черёд Рейгана, Буша-старшего и монетаристов. Эти тоже добились экономических успехов, но лишь потому, что обрабатывали почву, подготовленную для них предшественниками. Теперь они опять говорят: «Делайте, как мы». Отсюда и все провалы. Если бы они говорили: «Делайте, как мы делали 70 лет назад», большинства провалов можно было бы избежать. Но надо ли им это? И знают ли они, как всё это делалось 70 лет назад? Я согласен с Эрнандо де Сото — не знают. Примерный смысл их сегодняшних рекомендаций: «Значит, так. Болото не осушаем. Дренажную систему не создаём. Почву не раскисляем, не рассоляем и не улучшаем. Сразу начинаем сажать. Что значит «корни гниют»? Что значит «листья опадают»? Что значит «урожая нет»? Плохо сажаете, не так ухаживаете. Лучше надо сажать!» Пока они верят, что эти рекомендации хоть чего-то стоят, они будут нас ругать непрерывно. Придётся потерпеть. Нынешние «прогрессоры», дай им волю, понасажали бы олигархий во всех станах мира. Хотя трезвомыслящие люди имеются всюду. Неоинституционалист, лауреат Нобелевской премии 1993 года Дуглас Норт говорил, что «экономика не может развиваться без норм и правил, которые устанавливаются обществом, и принимаются всеми. Без них это будет гангстерская экономика, когда все пытаются обмануть друг друга. Посмотрите на Россию, где огромное влияние приобрела мафия».
Ловушка глобального либерализма
Всякие законы, включая законы либерализма, выполняются только в тех условиях, которые были справедливы в момент открытия законов. Можно распространить их и на другие условия, но это уже будет натяжкой. Именно поэтому марксизм является наиболее действенным в центральной Европе, а либерализм — в англо-саксонском мире. Но и Маркс, и Адам Смит имели дело с национальными экономиками. Глобальной экономики ещё не существовало. Во времена Кейнса она уже была. Но сам Кейнс интересовался ею мало, ориентируясь на экономику США. Последующие экономисты интересовались тоже только национальной экономикой или экономикой развитых стран, ведь там жили заказчики их теорий. «Экономический человек» Адама Смита нуждается в том, чтобы государство следило за правилами игры, но сам он государство не разрушает. Сильные, умелые, находчивые и трудолюбивые побеждают слабых. Но они здесь же расширяют производство и здесь же платят налоги. Об этом нигде не говорится, но это подразумевается. А на эти налоги государство содержит армию и полицию, поддерживает науку и здравоохранение, врачует социальные язвы. А что будет, если «налогоплательщики» окажутся за пределами страны?
Вот в развивающейся стране образуется мощная экспортная отрасль. Неважно, бананы это, нефть или газ. Важно, что на мировом рынке этот товар — в дефиците. Образуются большие доходы от экспорта в конвертируемой валюте. Производители хотят валюту потратить. Для этого им первоначально нужна местная валюта, которой начинает не хватать и курс которой начинает расти. А прочее производство расти не успевает. Рост курса валюты будет продолжаться до тех пор, пока экспорт не сравняется с импортом. И по мере того, как курс растёт, производство всех товаров, не относящихся к экспортной отрасли, становится нерентабельным. Импортные товары оказываются дешевле. Национальные производители постепенно разоряются. Либеральная парадигма не работает, по крайней мере по двум причинам:
1. Национальные производители разоряются не потому, что слабые, а потому, что обменный курс валюты завышен настолько, что выгоднее покупать за границей, а не производить здесь.
2. Победители в этой «конкуренции» расширяют производство и платят налоги за границей, поэтому государство лишается возможности эффективно выполнять свои функции.
Обменный курс не стабилизируется, а начинает уменьшаться, поскольку разорение продолжается. Он сравнивается с исходным и падает дальше, но уже на гораздо меньших уровнях национального производства и потребления. Ну а когда цена на экспортный товар падает в разы (какой фрукт у нас дешевле банана?), то глобальный рынок получает возможность сплясать очередную жизнерадостную пляску на костях очередной жертвы. В художественной литературе есть отличное описание этой ситуации в романе Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества». Руины города Макондо служат отличной иллюстрацией к тому, что свободный рынок непременно сделает с любой монокультурной развивающейся страной, которая поверит в принципы глобального свободного рынка.
Поэтому не стоит упрекать Центробанк в том, что он поддерживает искусственно заниженный курс национальной валюты. Это неправда. Он просто препятствует его искусственному завышению.
Поэтому не стоит упрекать Кудрина в том, что он нефтедоллары складирует за границей. Деньги эти отравлены. Кудрин лишь блокирует курс развития России по пути «банановой республики», т. е. действует исключительно в национальных интересах (всех, и бедных, и богатых).
На самом же Западе либеральный капитализм стал таять ещё в 1890 году с принятием в США закона Шермана. Затем ещё было принудительное расчленение Стандарт Ойл в 1907 году. А с новым курсом Франклина Рузвельта в 1930-х годах он действительно приказал долго жить, превратившись, конечно, не в коммунизм, а в регулируемый рынок. Однако в 70-х годах покойник стал понемногу оживать. Особенно в воображении неолибералов. Переход в информационную фазу развития привёл к тому, что бизнес взял на себя многие контролирующие функции, ранее выполнявшиеся государствами. Без ежегодного аудита не выживет ни одно частное предприятие. Его лишат кредита и вообще перестанут с ним иметь дело. Глобализация обострила конкуренцию. Многие контролирующие функции государств стали временно реально не нужны. Да и национальному государству очень сложно контролировать интернациональный бизнес. Неолибералы ожили. И тут ещё стали возникать новые рынки: персональных компьютеров, компьютерных программ, Интернета, мобильников. В контроле эти рынки не нуждались и бурно росли сами. Кстати, в следующие 30 лет появление каких-либо новых рынков не прогнозируется. Совсем ожили неолибералы, хотя их заслуги во всём этом не было никакой. И тут — новые подарки в 1985! Обрушение цен на нефть и подарки Горбачёва. После гибели СССР в 1991 вера неолибералов во всемогущество своей доктрины стала безграничной. Понимаете, если я стал правителем, и многолетняя засуха прекратилась, как не поверить, что это потому, что я угоден Богу? Особенно, если я не слишком умён? Перепутать «случилось при мне» и «случилось благодаря мне» так просто и приятно.
