– А ты ори погромче, – процедил Глайзер. – Чтобы все услышали. И отца моего не трожь.
– Да пошел ты! – вскипев, бросил я. – Я ухожу.
– Иди.
За моей спиной хлопнула дверь. Я пожал плечами и закурил, раздумывая, вернуться ли к Максу, ведь журнал я так и не взял, но возвращаться не хотелось. Обойдется батя как-нибудь без журнала.
А Глайзер – дурак. Террорист-уродец.
На улице я сразу столкнулся с одним из моих бывших дружков, Богданом. Он совсем сдал, худой, костлявый, не идет, а тащится. Наверное, снова к барыге. Еще чуть-чуть – и сдохнет. Мне его совершенно не жаль – у каждого должна быть своя голова на плечах, я попробовал и бросил, а он втянулся, болван. К тому же меня злило одно воспоминание, связанное с ним и Катей.
– Омар, здорово! – просипел он, пытаясь меня обнять. – Сто лет не виделись! Слышь, одолжи гривен десять, завтра отдам.
– Ни копейки нет, – бросил я, отстранившись. – Я спешу.
– Ну одолжи, – просительно сказал Богдан. – Не кому-нибудь же дашь, а мне. Что, старому другу не одолжишь?
– Нет, – произнес я. – Мне надо идти.
Богдан остался на месте, глядя мне вслед.
Я взглянул на часы – вечером должна была приехать Катя.
Мне непременно нужно ее сегодня увидеть. Уехала он больше недели назад, и почти сразу же я виделся со Стасом, своим бывшим одноклассником, который рассказал мне такое, что я всю неделю не нахожу себе места.
Мы случайно встретились на улице и так как видели друг друга очень давно, решили отметить нашу неожиданную встречу в ближайшем летнем баре. Заказав две бутылки холодного пива и банку соленых орешков, мы сели за дальним столиком. «Твори добро», – шепелявил певец Шура из приемника. Стас зевал.
– Где ты пропал? – поинтересовался я, наливая пиво в бокал и следя, чтобы пена не полилась через край.
– Так, – неопределенно сказал Стас. – Много было всего.
– Ну рассказывай. Где сейчас обитаешь?
– Работаю, – усмехнулся он. – Сторожем на стройке. Сутки через двое. Хотя это даже не стройка – бывший магазин, который расширяют и переделывают. Каждый день вечеринки устраиваю. По ночам-то я один работаю; кореша мои приходят, подруги. Ну, сам понимаешь, два этажа, и все в нашем распоряжении.
Я понимающе кивнул.
– Месяца два назад, правда, чуть не уволили, – продолжил он, – из-за Бельмуда, кстати.
– Да? – заинтересованно спросил я. – Он, что, знает, где ты работаешь?
– Сам как-то рассказал, – объяснил Стас. – Но зато потом долго жалел. Работа мне просто нравится – ни черта не делаешь, гуляешь, и еще деньги платят. А Леша вместе с Андреем напились, перебили там все окна, устроили одну вещь, со «Сникерсами»…
– А, – сказал я, вспомнив историю, которую рассказывал на рыбалке Щорс. – Это когда они «Сникерсами» в машины кидали?
– Да-да, – закивал Стас. – Слышал уже?
– Слышал. Еще что нового?
Стас задумался, затем произнес:
– К одной компании недавно примкнул. Я теперь с неформалами общаюсь – с рокерами, с панками, хиппи.
Я загоготал, покрутив пальцем у виска.
– Подожди, – спокойно сказал Стас. – Сейчас дослушаешь – сам захочешь. Мне, думаешь, в тягу с ними общаться? Дело в другом – там куча подруг, помешанных на сексе. Образ жизни такой – пиво, секс, рок, «трава».
Я снова засмеялся:
– И как успехи?
Стас довольно улыбнулся.
– Замечательно. Приходи как-нибудь, сам увидишь. Щорс тоже иногда приходит.
– Куда же без Щорса, – пробормотал я. – Не знаю, может, и я подойду.
– Подходи, – сказал Стас, вновь пополнив бокал и промычав: – Совсем забыл. Хотел же тебе про твою подругу бывшую рассказать. Как она опустилась сейчас – не представляешь…
– Как это «опустилась»? – недоуменно спросил я.
– Ну, блин, с быками постоянно ходит, шлюха шлюхой…
– Ты что? Хорош базарить! – заорал я. – Катя? Волкова?
– Угу. Девочка-»раскладушка», такая же, как и те неформалки-нимфоманки. Я с ней и сам пару раз… Дело прошлое, но, видно, зря ты с ней раньше встречался.
Стас не обращал внимания на мое лицо и, глядя на девушку-бармена, продолжал говорить:
– Нет, на самом деле трудно поверить. Вроде тихая была такая, а теперь спит со всеми. Знаешь, какое у нее теперь прозвище?
Больше я не смог сдерживаться и, схватив бокал с пивом, плеснул ему в лицо.
– Заткнись!
– Что с тобой?! – он вскочил. – Крыша поехала?
Я схватил его за рубашку и затряс:
– Что ты несешь, придурок?
– Правду говорю, Омар, правду говорю! – выкрикнул Стас.
Я толкнул его обратно на стул и, почти ничего не соображая от злости, выбежал из бара. Это была явная глупость – стоило остаться и расспросить подробнее. С тех пор он исчез и на звонки не отвечает.
Скорее всего, это ложь, но какую цель преследовал Стас, рассказав мне об этом, я не знал. И это мне хотелось узнать больше всего.
Пару часов в ожидании возвращения Кати я провел на пляже с Глебом и Ильей. Вернулся, когда солнце уже стало садиться, и сразу же позвонил ей.
– Слушаю.
Она уже была дома.
– Катя, – сказал я, еле сдерживаясь, чтобы не накричать на нее. – Надо срочно встретиться.
– Что случилось? – недовольно спросила Катя. – Я устала, давай завтра.
Я решил сразу поставить все точки над «i».
– Что у тебя было со Стасом?
– С каким Стасом?
– С Рыжовым, моим другом. Он все рассказал. Ты спала с ним?
Молчание.
– Отвечай! – злобно закричал я. – Правда или нет?
– Конечно, нет, – холодно сказала она. – И если ты не перестанешь орать, я положу трубку.
Я перевел дыхание.
– Через пятнадцать минут я буду у тебя.
– Хорошо.
Быстро спустившись во двор, я вышел к дороге и остановил «шестерку». Спустя пять минут Катя открыла мне дверь.
– Заходи.
Я прошел в ее комнату и сел на диван. Она выжидательно смотрела на меня, и я начал рассказывать.
Катя побагровела.
– Неужели ты ему поверил? – зло сказала она, и мне стало легче дышать.
– Я не поверил. Но почему он так сказал?
Катя взяла у меня сигарету и закурила.
– Когда мы с тобой расстались, Кирилл, ко мне начал подъезжать он. Короче, мы чуть не начали встречаться. Но потом я, слава богу, одумалась и отказала ему. Он разозлился и с тех пор рассказывает про меня такие вещи. Те, кто знал меня, конечно, не поверили, но некоторые…
