Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
Стирать изгаженную рясу на другой день пришлось, конечно, Сигню.
Когда всё было постирано, вымыто, приведено в порядок («всё» — включая и отца Целестина), Сигню-Мария, читавшая ему длинную и совершенно справедливую нотацию о вреде алкоголя и христианской точке зрения на сей грех, отворила дверь на стук. Пришли Видгнир с Торином.
— Как здоровье? — ехидно осведомился конунг, наслышанный уже о последних подвигах монаха.
— Спасибо, милостью Божией, — кивнул отец Целестин на початый кувшин с пивом, коим уже успел полечить головную боль. — Что-то случилось, Торин? Отчего вы здесь?
Вместо ответа конунг выставил на стол, под неодобрительными взглядами Сигню, огромный жбан с пивом, принесённый с собой, и отец Целестин понял, что разговор предстоит долгий. И похоже, по делу.
Сигню накрыла на стол — к пиву добавились кружки, копчёная рыба да жареное мясо, — а сама, стараясь не привлекать внимание, села в уголок. Однако выгонять её никто и не собирался. После того, что Сигню сделала для Вадхейма, после того, как пробралась обратно в посёлок через вражеский лагерь, чудом будучи не замеченной, перелезла высоченную ограду, вернувшись целой и невредимой и принеся надежду на помощь, — даже Торин, не питавший иллюзий по поводу женского воинского умения, не посмел бы ей и слова сказать.
— Буду собирать тинг. Скоро… — начал Торин. В доме было натоплено, и конунг, отстегнув фибулу, сбросил плащ, оставшись в своей любимой куртке. — Решать надо, куда корабли направим…
— Как куда? — всполошился отец Целестин. — Ты чего, конунг? На запад плыть надо!
— Да знаю. Только вот есть-то следующей зимой тоже надо. Да людей здесь оставить, глядишь, даны мстить удумают. Вот что мы с Видгниром решили: два корабля в Гардарики отправим, да пусть ещё в Хедебю и Бирку заглянут, — может, Нармунд людей в дружину наберёт. Народу-то вон сколько полегло. Каких — мне всё равно: словин, франк или германец, лишь бы воин хороший, и пусть с нами живёт. И жильё будет, и жена, и рабы… Ну да это пусть Нармунд думает, у него своя голова на плечах.
— И что, опять откладываем? Или ты слова Хельги забыл, что Дверь та закрывается? Или Гладсхейм тебе не говорил про то же? — Монах словно и забыл, что желал себе спокойной старости, и снова без оглядки готов был пуститься в неизвестные странствия.
— Знаю я всё, — поморщился Торин. — На моём дракаре пойдём. Одним кораблём справимся. На такое дело много народа не нужно. Самых лучших выберу. Только вот плыть-то куда? Ну до Исландии доберёмся, запас воды пополним, а дальше куда?
— Дальше? — задумался отец Целестин. — На запад опять же. Ведь Гладсхейм ясно говорил — земля там есть. Будем искать.
— Датский корабль надо взять, — предложил Видгнир. — Он вместительнее наших будет, да борта повыше. Лошадей с собой можно будет везти…
Девятнадцать кораблей данов, что стояли у океанского берега, как потом выяснилось, почти все оказались сожжёнными — не тронутых огнём осталось всего два. Там же посланные Торином люди нашли полтора десятков трупов, да к югу от фьорда, где тоже даны пристали, столько же. Никого Владыка Эйреми не пощадил, да и корабли, похоже, от молний загорелись. Каким образом два крутобоких, многовёсельных, немного похожих на норманнские судна уцелели — было совсем непонятно. Когда к апрелю лёд во фьорде истончился и начал сходить, дружинники привели оба корабля к Вадхейму. Оказалось, что они совсем новые, позапрошлогодней постройки, — богатый трофей. Вот один из них Торин и собирался использовать для похода через океан, к неизвестной земле.
— Лошади-то нам на что? — удивился отец Целестин. — Айфар вроде говорили, что Дверь та самая почти у берега!
— А когда в неё войдём, то что? Сколько там идти, ты знаешь? Или айфар ошибаются и она далеко от океана?
Возразить тут было нечего. Потом ещё долго спорили, кого с собой брать, да говорить ли воинам и стурманам, зачем конунг идёт на запад, и когда выходить. Порешили вот что. Медлить с отплытием никак нельзя, если есть желание вернуться к следующей зиме. Тинг Торин собирает послезавтра и объявит там о своём решении — конунг направляется на запад на новом корабле, Нармунд на двух дракарах — в Гардарики, да часть дружинников под водительством родича конунга, Вальдара, останется в Норвегии — охранять от возможного нового нападения.
Уже когда конунг, отец Целестин и Видгнир закончили разговор и опустошили до конца вместительный жбан, вдруг поднялась Сигню:
— А я? Меня с собой, что, не возьмете?
— Ну-у… — замялся Торин. — Сидела бы ты здесь, а? Да и что тебе с нами делать? А ну как сгинем?
— Нет, Торин, возьмем её, — неожиданно вступился отец Целестин. — Или ты забыл, что Сигню для всех нас сделала? К тому же знает она всю эту историю…
— Ладно, пускай так будет, — согласился конунг. — Хоть и нечего девкам в походы ходить. Это кто ж такое раньше видел… Тьфу! — И он, нагнувшись, вышел из домика монаха наружу. Все заговорщики отправились за ним вниз, к берегу, где на тихих волнах покачивались датские суда.
Собственные дракары Торина ещё на воду не спустили — все пять кораблей покоились на берегу, на рамах из бревен, у самой кромки воды. Десятка три мужчин приводили их в порядок, забивая щели паклей и меняя прохудившиеся доски. Тут же булькал громадный чан со смолой, толстым слоем которой покрывали подновлённые днища дракаров. Суетились черпавшие смолу трэли, встретившие конунга и пришедших с ним угрюмыми взглядами.
Датские суда были отдалённо похожи на норманнские дракары, но были куда как вместительнее. Это были типичные кнары, с относительно плоским днищем и изогнутыми под углом бортами, — при отливе они плотно вставали на дно, а прилив же поднимал ладьи и позволял продолжать плавание. Килевые дракары викингов, хоть и уступали кнарам по вместимости и возможности нести большой груз, всё же были гораздо маневреннее и стремительнее, но Торин, зная, что поход предстоит долгий, выбрал именно датский корабль, пусть и гребцов-воинов на него требовалось меньше, да и неповоротлив он был. С собой ведь взять надо продовольствия и воды на четыре десятка человек, да ещё оружие, золото, лошади, ну и, наконец, нельзя не учитывать такой груз, как отец Целестин…
Спрыгнув с прибрежного камня в ледяную воду, Торин и Видгнир забрались вначале на один корабль, полностью его обследовали, затем перепрыгнули на другой и тоже буквально обнюхали его сверху донизу. Выяснилось, что второе судно более пригодно: мачта крепилась непосредственно к мидель-шпангоуту, да и для связи между поясами обшивки и шпангоутами были использованы железные заклёпки. Также выяснилось, что для уплотнения швов между досками датчане употребили шнур, скрученный в три нитки из коровьего волоса. Попросту говоря, этот датский кнар как нельзя более подходил для дальнего путешествия, и выбор остановили именно на нём.
Отец Целестин, критически осмотрев с берега прямой парус кнара, отдал распоряжение немедленно снять его, вымыть в морской воде и расстелить на берегу. Мокрый по уши после вынужденного купания в холодных водах фьорда (такой роскоши, как пристань, в Вадхейме не было), Торин кивком подтвердил приказ монаха, и несколько рабов-словинов кинулись его исполнять. Конунг с племянником отправились домой, а святой отец вместе с Сигню пошли за кувшинами с краской, что ещё от времён плавания с ярлом Эльгаром остались.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
