Мифы создаются мифами.
лежит вчерашняя откровенная ложь.
Мордред. Сентябрь 470 года
Всадники перевалили через холм и сквозь неподвижную дымку тумана увидели высокий частокол знаменитого Красного Дома. Отряд молча начал спускаться по пологому склону. Командир отряда, одетый в серое шерстяное платье и плащ из волчьих шкур, хищно смотрел вперёд. На шее у него висел охотничий рог, на бедре покачивался длинный меч в кожаных ножнах, украшенных по всей длине тиснением кельтских узоров. Он был молод, но черты лица выдавали в нём человека не по годам решительного и жестокого.
Намётанному глазу было достаточно беглого взгляда, чтобы определить численность отряда — человек пятьдесят. Большинство всадников ехало с непокрытой головой, лишь двое-трое накинули на себя капюшоны из грубой шерсти и ещё столько же было в круглых кожаных шлемах. Все они легко держались верхом, хотя стременами никто не пользовался. Зато лошади, которых они вели на поводу, были со стременами, богатой сбруей и высокими сёдлами. У всех этих свободных лошадей возле стремени раскачивалась отрезанная человеческая голова, привязанная за длинные волосы.
— Вот уж удивится вледиг[1]нашему внезапному приезду! — воскликнул кто-то в отряде.
— Удивится, если он нынче здесь, в Красном Доме, — уточнил второй. — Мордред, ты думаешь, Лодегран здесь?
Командир угрюмо кивнул, не отрывая сощуренных глаз от крепости:
— Гуляют. Слышишь?
Вокруг частокола раскинулось с десяток приземистых хижин, сложенных из неровных камней и крытых толстым слоем соломы. Возле некоторых домишек вытянулись низенькие ограды из таких же кривых булыжников и сплетённые из прутьев загоны для скота. Земля раскисла после долгих дождей, лошади скользили копытами, упрямились. С яростным лаем из небольших ворот навстречу всадникам бросились две мохнатые собаки.
— Вледиг здесь, — усмехнулся Мордред, указывая на ближайшую псину. — Это его пёс… Айльбе, успокойся, неугомонная тварь! Или ты не узнаёшь меня? А ну закрой пасть!
— Мы стали слишком редко появляться у Лодеграна. Собака успела позабыть нас, — сказал ехавший рядом с Мордредом высокий мужчина.
Услышав конский топот и яростный лай, из хижин высыпали люди. Кто-то держал наготове длинный топор, кто-то — дротик, но, в основном, все были невооружённые. Несколько женщин, укутанных в тёмные пледы с головой, изучающе смотрели на всадников.
— Это Мордред со своей Волчьей Стаей! — раздался девичий голос.
Сильно пригнувшись, всадники въехали в ворота, над которыми чёрным контуром на бледном небосводе вырисовывался дозорный с копьём в руке.
— Вижу, вы с трофеями, — хохотнул голос сверху. — Как раз к веселью.
Едва отряд очутился во дворе, вокруг столпились мужчины, все в длинных рубахах, без оружия, расслабленные, некоторые пили из медных кубков.
— Приветствуем Волчью Стаю! — радостно закричали они.
— Судя по вашим раскрасневшимся рожам, вы уже давно пируете, — отозвался Мордред.
— Не первый день…
Мордред окинул взглядом внутреннее пространство крепости. Посреди возвышался Красный Дом — просторные покои Лодеграна, срубленные из красного тиса, с деревянным полом и черепичной кровлей. Искусная рука резчика богато украсила стены дома снизу доверху изогнутыми телами змеевидных рыб и зверей, которые хватали друг друга за хвосты и сплетались со стеблями цветов, создавая нескончаемые гирлянды кельтских узоров. Вправо и влево от дома тянулись две огромные пристройки, представлявшие собой врытые в землю столбы и положенные на них перекрытия. В летнее время на перекрытиях ничего не укладывалось и находившиеся в пристройках столы и скамьи стояли под открытым небом, но сейчас, когда подкралась осень и почти ежедневно шли дожди, на перекрытиях лежала солома и дранка. Вдоль крепостной стены вытянулись хозяйственные постройки — кузница, пекарня, гончарная мастерская, конюшни и домики для дружинников и слуг. Густо стелился дым костров, над которыми жарились туши баранов. Из кузницы нёсся размеренный перестук молотков. Возле пекарни молодая женщина с усталым лицом крутила каменный жёрнов, перетирая зерно в муку. Перед входом в дом вледига из земли торчало бревно, к которому был прикован цепью медведь. Собаки, устав лаять на всадников, с рычанием бросились к зверю, но особенно не приближались, подскакивали и тут же пятились, припадая на передние лапы и поджимая хвосты.
— Что это у вас? — спросил Мордред, указывая на неподвижное человеческое тело, смятое медведем.
— Рыскал тут один любопытный, — пьяно пояснил кто-то. — Мы руки-то ему заломили, расспрашивая, а затем медведю бросили.
— Даже нагрудный панцирь не сняли с него, — посетовал Мордред, разглядывая нелепо вывернутого набок мертвеца. — А мы у всех забрали доспехи и оружие… Германец?
— Да.
— Должно быть, лазутчик, — решил Мордред. — Похоже, его-то и дожидались те, кого мы накрыли.
— Многих прикончили?
— Всех. Везём головы в подарок вледигу. Пусть порадуется.
Мордред спрыгнул на землю, поднёс к губам рог и протрубил. Его люди отозвались дружным волчьим воем, задрав головы кверху.
— Ха-ха! — заорали отовсюду. — Да здравствует Волчья Стая! Приглашаем к столу, друзья!
— Про панцирь-то верно подмечено. Зря добром разбрасываемся, — крякнул кто-то и, схватив длинное копьё, кольнул медведя. Зверь вскочил и заревел. Чёрные губы его затрепетали, обнажая громадные клыки.
— А ну посторонись, — человек продолжал несильно тыкать копьём в медведя, — дай мне вытащить из-под тебя покойничка.
— Хорошо, что этого не видит Артур, — усмехнулся один из всадников Мордреда.
— Чего не видит?
— Как ты орудуешь сейчас копьём. Всем известно, что Артур считает медведя своим зверем-охранителем[2].
— Теперь Артур стал нашим союзником. Можно не бояться его гнева.
— Союзником? — хохотнул другой всадник. — Как-то не очень верится, что Лодегран протянул руку дружбы Артуру.
— А вот и протянул. Потому и празднуем…
Мордред прошёл в дом.
— Храни тебя Христос, мой государь, — поприветствовал он вледига, шагая к нему через сумрачный зал.
Лодегран задумчиво сидел на большом деревянном стуле с высокой резной спинкой, опираясь на массивный подлокотник. В двух шагах от него на полу коптил масляный светильник.
