Дискуссия об отношении к кулаку продолжалась и после XVI конференции, не принявшей по этому поводу никаких решений. «Предложения согнать кулаков с земли вовсе или переселить их на пустующие окраины либо на необитаемый остров мы не слышали»[180], – констатировал В. А. Карпинский в июне 1929 г. Рассматривалась, как и на XVI конференции ВКП (б), лишь возможность переселения кулаков на отруба или на хутора, что встречало вполне резонные возражения, что тем самым как раз сохраняется экономическая база кулака, что именно прием в колхоз лишает кулака возможности использовать свои средства производства для эксплуатации, а рецидивы его классовой вражды ставит под контроль.
В рассматриваемый период (до декабря 1929 г.) раскулачивание нигде не фигурировало как официальный партийный лозунг. Более того, имелись вполне определенные директивы против раскулачивания. 13 февраля 1928 г. в письме партийным организациям по поручению ЦК ВКП (б) И. В. Сталин писал: «Разговоры о том, что мы будто бы отменяем нэп, вводим продразверстку, раскулачивание и т. д., являются контрреволюционной болтовней, против которой необходима решительная борьба. Нэп есть основа нашей экономической политики и остается таковой на длительный исторический период». 20 июня 1928 г. И. В. Сталин в письме членам Политбюро ЦК повторил этот тезис: «…нельзя бороться с кулачеством путем раскулачивания, как это делают иногда некоторые наши работники на местах»[181].
Наконец, июльский (1928 г.) Пленум ЦК ВКП (б) прямо предостерег против понимания чрезвычайных мер как вытекающих из курса партии на усиление наступления на капиталистические элементы и высказался против раскулачивания[182]. Ни весной, ни летом, ни осенью 1929 г. эти установки не были пересмотрены ни пленумами ЦК, ни XVI конференцией ВКП (б). Но именно в этот период произошли заметные сдвиги во внутреннем положении деревни и в хлебозаготовках, оказавшие серьезное влияние на фактический отход от этих решений, которые формально не были пересмотрены.
Официальный курс партии на изживание условий, вызвавших в 1928 г. применение чрезвычайных мер при хлебозаготовках, казалось бы, последовательно выполнялся. Были повышены заготовительные цены на зерно, хотя это повышение привело к тому, что средний уровень заготовительных цен 1928/29 г. составил только 96 % уровня 1925/26 г. Правда, эта цена обеспечивала рентабельность производства зерна примерно в 20 %[183]. При этом произошел значительный скачок цен на хлеб в частной торговле – более чем вдвое. Разрыв между ценами на сельскохозяйственную продукцию планового и частного рынков составил в 1928/29 г. 202 %[184].
Что же случилось? Почему на частном рынке цены на хлеб поползли вверх? Хотя валовой сбор зерновых в 1928 г. (именно этот урожай и заготавливался в 1928/29 г.), был несколько выше, чем в 1927 г. (733,2 и 723,0 млн ц соответственно), неурожай на Украине и Северном Кавказе привел к тому, что ржи и пшеницы было собрано примерно на 20 % меньше, чем в 1927 г.[185]В результате заготовка зерна также оказалась меньше, чем в 1927/28 г. Тогда было заготовлено 110,3 млн ц, а в 1928/29 г. – 107,9 млн ц[186].
Может быть, все эти обстоятельства не сказались бы столь ощутимо на обстановке хлебозаготовок, если бы не два фактора. Первый – хотя сокращение планового хлебооборота и размеров планового снабжения хлебом городского населения было незначительным, это произошло в условиях быстрого роста промышленности и численности городского населения, предъявляющего возрастающий спрос на продовольствие. Именно это вызвало скачок цен частного рынка. Второй – связанное с острым дефицитом ресурсов для внутреннего рынка сокращение хлебного экспорта, который в 1928/29 г. составил всего 3,27 % к уровню 1926/27 г.[187]
Хлебный экспорт фактически потерял всякое реальное значение, вызвав крайнюю напряженность платежного баланса. Поскольку хлеб был важным экспортным ресурсом, дававшим значительную часть валюты, под угрозу ставилась программа импорта машин и оборудования, а по существу программа индустриализации.
Поэтому февральский (1929 г.) Пленум ЦК ВКП (б) признал необходимым вновь применить чрезвычайные меры. Поскольку никакие материалы этого Пленума не были опубликованы, трудно судить об аргументах в пользу чрезвычайных мер, приводимых на этом Пленуме. Но вот по материалам апрельского (1929 г.) Пленума ЦК ВКП (б) можно представить себе эти аргументы. И. В. Сталин говорил в своей речи на Пленуме: «Если раньше кулак был еще сравнительно слаб, не имел возможности серьезно устроить свое хозяйство, не имел достаточных капиталов для укрепления своего хозяйства, ввиду чего он был вынужден вывозить все или почти все излишки своего хлебного производства на рынок, то теперь, после ряда урожайных годов, когда он успел обстроиться хозяйственно, когда ему удалось накопить необходимые капиталы, – он получил возможность маневрировать на рынке, он получил возможность отложить хлеб, эту валюту валют, в резерв для себя, предпочитая вывозить на рынок мясо, овес, ячмень и прочие второстепенные культуры. Смешно было бы теперь надеяться, что можно взять хлеб у кулака добровольно»[188].
Однако аргументы И. В. Сталина находятся в прямом противоречии с фактами. Значение кулацких хозяйств падало по всем линиям. Некоторое представление об этой тенденции можно получить по данным табл. 1.
Таблица 1
Удельный вес крестьянских хозяйств с посевом свыше 17,6 га (в %)
Источник: Ивницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929–1932 гг.) М.: Наука, 1972. С. 59–60.
В чистой товарной продукции зерновых доля кулацких хозяйств упала с 25,1 % в 1927 г. до 14 % в 1929 г. Правда, кулаки проявляли значительную активность в частной торговле хлебом, скупая его и придерживая в спекулятивной игре на повышение цен. Удельный вес частника в торговле хлебом был в 1928/29 г. еще довольно высок – 23 %[189], однако ни о каком повышении роли кулака и частника в хлебной торговле говорить не приходится. Поэтому чрезвычайные меры по своему объективному значению не могут быть рассматриваемы как только антикулацкая мера, хотя их и пытались представить таким образом. Кроме того, эти меры существенно отличались от чрезвычайных мер в 1928 году.
