– Надя, я постоянно о тебе думаю. В субботу я лечу вРим. Если хочешь, могу взять тебя с собой. Проведем вместе выходные. Вылетимвечером в пятницу, вернемся ночью в воскресенье.
– Рим – это заманчиво, – ответила Надя. Вот ужкуда Гамильтон точно не дозвонится! Андерсон – приятный человек, в его обществеможно расслабиться и отдохнуть. Что же до некоторых странностей поведения впостели, то к ним она со временем привыкнет. Тем более что языком он работаетпрофессионально, не хуже лесбиянки. Надя сладострастно улыбнулась, вспомнивсвои ощущения в минуты близости с Эндрю.
– Так ты согласна? – спросил он.
– Да! – ответила она.
– Тогда я заеду за тобой в шесть. Вылет самолета ввосемь.
Спустя три дня Надя подъехала на автомобиле к своему дому,намереваясь посвятить вечер сборам в дорогу. Всю неделю ей не удавалось попастьдомой сразу же после работы. Во вторник ей пришлось присутствовать на приеме впосольстве США, в среду – на прощальном банкете по случаю выхода на пенсиюодного из ветеранов компании «Хилл бразерс». И лишь в четверг, то есть сегодня,она оказалась свободна вечером. Надя заперла автомобиль и достала из сумочкиключи от входной двери.
– Надя! – услышала она голос Джека Гамильтона изамерла на дорожке. Он вышел из-за угла дома, где, вероятно, и поджидал ее.
– Какого черта? – воскликнула она, обернувшись,хотя в груди уже возникло сладкое томление.
– Нам нужно поговорить!
– Мне некогда болтать!
– Но я приходил сюда каждый вечер, надеясь тебязастать!
По спине Нади поползли мурашки, едва лишь он шагнул к ней.Сердце бешено заколотилось. Один только вид этого мужчины ввергал ее всмятение. Ей стало трудно дышать.
– Послушай, Джек! – воскликнула она. – Ещераз повторяю: мне не о чем с тобой разговаривать.
– Как ты можешь так говорить, Надя, после всего, чтомежду нами произошло? Тогда скажи прямо, что все случившееся не затронуло тебя,и я тотчас же уйду.
– О чем ты говоришь?
– Черт бы тебя подрал, Надя! Не притворяйся, что тыменя не понимаешь! – в сердцах закричал Джек, так громко, что женщина,шедшая по другой стороне улицы, обернулась.
– Ты женатый человек!
– Ну и что?
– Все! Этого вполне достаточно, чтобы ничего невыяснять!
– А если я разведусь?
У Нади подкосились ноги, сердце екнуло так, что она едва неупала. Она раскрыла рот и вытаращила глаза. Гамильтон смотрел на нее в упорсвоими гипнотизирующими темно-карими глазами, одетый в линялые голубоватыеджинсы, голубую рубашку и белую майку под ней. Его иссиня-черные волосыразметались, прядь упала на лоб. Он поправил ее своим характерным нетерпеливымжестом и сделал еще один шаг вперед.
– Стоять! – приказала Надя. – Ты неразведешься! Тебя твоя жизнь вполне устраивает. Я в этом убедилась. И не пудримне мозги! Вы с женой – одна сатана, всем честно делитесь, даже любовницами.
– Я не подстраивал вашу встречу!
Пот выступил у Нади над верхней губой, послеполуденноесолнце слепило ей глаза, в ушах возник звон.
– Как же она очутилась в мастерской? Ты оставил ейзаписку! – вскричала она. – Ты негодяй и сводник!
Какой-то лысый толстяк, проходивший мимо, вздрогнул при этихсловах и ускорил шаг, пробормотав извинения.
– Это недоразумение, Надя! Я действительно оставил ейзаписку, в которой написал, что уезжаю в Манчестер по делам. Я хотелподстраховаться на случай, если она вернется домой пораньше и надумает искатьменя в мастерской. – Джек стал похож на растерянного подростка.
– С меня довольно твоего вранья! – воскликнулаНадя. – Оставь меня в покое! Проваливай!
Она стала отпирать ключом входную дверь.
– Надя! Это же, право, смешно! – воскликнул Джек.
Она открыла дверь, и он проскользнул мимо нее в прихожуюпрежде, чем она успела возразить. Затем он втащил Надю в дом, захлопнул дверь истал ее жарко целовать, прижав к стене. Его пенис уперся ей в низ живота.
– Вон отсюда! – закричала она, стараясь егоотпихнуть.
– Надя! – воскликнул он, пытаясь уклониться отударов ее кулачков по его спине. – Ты мне нужна. И я тебе тоже! Зачем намобманывать друг друга?
Он снова стал ее целовать, сжав ладонями щеки. Тело Надиобмякло, из последних сил она пролепетала:
– Нет! Уйди, негодяй!
– Да! Ты сама это знаешь! – Джек снова стиснул еев объятиях.
Он умудрился просунуть язык ей в рот, и ее тело сталоплавиться и обмякать, наполняясь вожделением. Надя прижалась лобком к головкепениса, топорщащейся в джинсах, и, обняв Джека за плечи, сильнее прильнулагрудью к его вздымающейся мускулистой груди. В промежности у нее возниклапульсация. Их языки начали исполнять зажигательную любовную пляску. Надявытащила у Джека из джинсов рубашку и просунула за пояс руку. Джексладострастно засопел и замычал.
Он покрывал поцелуями ее шею и плечи, язык его был мокрым игорячим. Нащупав застежку бюстгальтера и расстегнув ее, Джек начал раздеватьНадю. Она не сопротивлялась. Он едва ли не порвал на ней белую блузку,торопясь, сжал рукой грудь. Соски отвердели, Джек стал их щипать и теребить.
Надя старалась расстегнуть его ремень. Отчаявшись это сделать,она упала на колени и, расстегнув ширинку, стала жадно сосать выскочившийпенис. Он приятно поразил ее своими размерами и твердостью. Джек охнул и началработать торсом, норовя всадить член поглубже ей в глотку. Не обращая вниманияна боль, Надя продолжала чавкать.
Он схватил ее за плечи и повалил на пол. Она упала,соскользнув с пениса, и задрала ноги, представив его горящему взору свои белыетрусики. Джек задрал подол ее кремовой льняной юбки и, стянув с нее трусы,вогнал пенис во влагалище. Оттуда брызнули соки, капли попали ему на лицо.Ошеломленный столь горячим приемом, Джек застыл, сжав пальцами бедра Нади. И вэтот миг Надя поняла, как много значит для нее это спонтанное совокупление.Нелепая поза, в которой они замерли, символизировала собой глубину их взаимноговлечения и силу страсти, объединившей их. Эта странная позиция была вершиной ихэкстаза, живым воплощением сути их отношений, моментом истины в сексе.Пораженная этим озарением, Надя дала волю испепеляющей ее похоти и задергаласьв исступленном любовном танце. Джек стал долбить ее своим дымящимся долотом,встав на колени и положив на плечи ее ноги. Наде было дьявольски неудобнолежать на полу, с бюстгальтером на шее, но она не думала ни о своемдискомфорте, ни об испорченной одежде. Все ее ощущения сфокусировались впромежности, пронизываемой его бесподобным мужским инструментом.
Самое главное, что ее возбуждал уже сам факт внедрения членаДжека в ее лоно, а не его размеры или проворство, с которым он проникал в нее.Пенис подчинил себе не только ее тело, но и мозг. Оргазм начался, как толькоДжек прижал ее к стене. Надя знала, что дрожь в лоне передается Джеку. Все ихнервы сплелись в один клубок. С каждым новым его ударом по ее промежности Надявзмывала все выше и выше к облакам. Стенки мокрого лона судорожно стискивалифаллос, словно бы опасаясь сорваться с этого якоря и улететь в безвоздушноепространство. Наконец головка члена проникла в потаенную пещеру в ее недрах, иНадя прохрипела:
