напоминанием о прошлой жизни. И о том, чего он теперь лишен, — проговорила она тихо и не оборачиваясь. — Узнайте Люциуса Малфоя, он вас наверняка удивит.
* * *
Узнайте Люциуса Малфоя, он вас наверняка удивит.
Уж кто-то, а Люциус — и Офлам, и Малфой — уже достаточно удивил ее. Куда уж еще больше?
Разозлившись, Грейнджер принялась с каким-то особенным остервенением забрасывать в сумочку документы, а потом выпрямилась, упершись руками в стол, и шумно выдохнула.
Как же она устала.
Грабить банк, разгадывать тайны, быть начальницей — устала.
У нее не осталось места, где она могла бы быть маленькой девочкой, которую просто гладят по спине и волосам и успокаивают, утверждая, что все вокруг дураки.
И не сказать, что когда-то раньше она жила по-другому: до встречи с Люциусом она и не знала толком, что такое тепло и поддержка. И он открыл это для нее, дал попробовать, проникнуться и привыкнуть. А потом Малфой же это и отнял. Разрушил все стены, все барьеры, привычки и жизненные принципы.
Гермиона знала, что он приходит к ее дому. Видела его. А он ее — нет. Она скрыла дом от маглов, даже зная, что поступает по-настоящему подло, скрыла. Она показала, что сильнее него, напомнила Люциусу о том, чего он лишен, надеясь, что он перестанет приезжать, но он приезжал. Машина каждый день стояла на подъездной дорожке до самого вечера, а Малфой либо ходил рядом, разговаривая по телефону, либо сидел в машине, если была плохая погода.
Сердце сжималось, стоило Гермионе увидеть его, но пересилить себя было крайне трудно. Люциус сделал ей больно.
Узнайте Люциуса Малфоя, он вас наверняка удивит.
Будто она сама об этом не думала. Будто не искала оправданий и не понимала его. Будто не достала Гарри разговорами об одном и том же.
— Нет, Гермиона, — терпеливо твердил Поттер раз за разом, — это не похоже на то, что ты его оправдываешь из-за чувств.
Сомневаясь, что друг тоже предвзят, Гермиона поделилась мыслями еще и с Джинни, которая лишь повторила его слова.
Так, незаметно подкралось Рождество, растянув на улочках Лондона гирлянды. И, хотя с неба по-прежнему лила только вода, праздничное настроение у англичан это не отняло. Напротив, все с каким-то остервенелым упорством украшали витрины, машины, надевали красные колпаки и жилеты.
Укрывшись зонтом, Гермиона неспешно лавировала в толпе. Несмотря на обеденное время, из-за плотных серых туч, застлавших небо, было темно, как вечером. И лишь многочисленные теплые лампочки разрезали антрацитовые тучи своим светом, усиливающимся отражением в лужах.
Приветливо зазвонил колокольчик, оповещая о новом посетителе, Гермиона свернула зонтик и передала его официанту, который приветливо ей улыбнулся, узнав гостью. Ее взгляд легко нашел белую макушку и, помедлив всего мгновение, она уверенно направилась к ней, как мотылек на свет.
Отодвинув стул, Грейнджер села, уверенно встречая ошарашенный взгляд серых глаз, и протянула руку в приветственном жесте.
— Гермиона Грейнджер, — представилась она. — Познакомимся?
Сохраняя невозмутимое выражение лица, мужчина не отрывая от нее пристального, горящего взгляда, взял ее холодные пальчики в свою руку и поднес ее ладонь к губам.
— Люциус. Люциус Малфой. Очень приятно.