рыча.
— Нет, — послышался голос Гарри. — Знаешь, он ведь повзрослел в старшей школе. И окончательно перестал слушать родителей. Как он сказал, у него в голове что-то щелкнуло, когда тетя Петуния и дядя Вернон уехали из дома, оставив меня одного. Помнишь, перед седьмым курсом?
— Угу, — кивнула Грейнджер.
— Вот тогда он сменил компанию, Пирс ведь остался в старой школе, — пояснил Гарри. — Дадли поступил в колледж, а потом дядя Вернон сумел устроить его младшим клерком в Банк Англии. А дальше — все сам.
Грейнджер слышала отчетливые нотки гордости в интонациях Гарри, и не смогла удержаться от улыбки.
И все равно у нее оставалось достаточно времени на то, чтобы проникнуться болью, отравляющей ее. Гарри старался — очень старался — не давать ей находиться в тишине, но Грейнджер понимала, что ему и самому непросто.
Они провели в Азкабане десять дней, за которые их так и не допросили. Они не знали последних новостей.
Но в одно прекрасное одиннадцатое утро явился охранник и взмахом палочки открыл замки на их камерах.
— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, вот ваши личные вещи и палочки. Переодевайтесь, я подожду вас здесь, — учтиво проговорил он. — С вас сняты обвинения.
* * *
Стоило им трансгрессировать в министерство, все еще не веря, что все происходящее — правда, Гарри и Гермиона попали в объятия Уизли, которые, как выяснилось позже, явились всей семьей. А еще Лонгботтомы, МакГонагалл и Миранда.
Репортеры заклацали колдокамерами, пока миссис Уизли в своей излюбленной манере не изгнала их емким словом куда подальше. И, тем не менее, их встреча подзатянулась. А потом раздался еще один хлопок трансгрессии, и на площадке появились Малфои и Теодор Нотт. Увидев первых, Грейнджер почувствовала, как ее ноги подкашиваются.
В сторону появившихся сразу скользнули какие-то незнакомые Гермионе волшебники, а саму Грейнджер кто-то подхватил, потому что она начала медленно оседать на пол.
В суматохе и кутерьме одной огромной галдящей толпой они добрались до дома на Гриммо, 12, и устроились в гостиной. Молли, причитая об их худобе и бледности, принялась кормить и Гермиону, и Гарри, пока те пытались хоть что-то разобрать в галдеже.
Наконец, спустя неопределенное количество времени — по ощущениям прошло часов шесть, — Грейнджер смогла разобрать, кто именно и как их спас. И она была готова расцеловать Миранду, за то, что та такая ответственная, а Гарри за то, что он, наоборот, безответственный.
— Я всегда забираю бумаги, которые парят перед кабинетами, — пожала плечами Деррек, — уж поверьте — не дело это, чтобы любой посторонний мог в них заглянуть. А когда мисс Грейнджер арестовали и пришли ее кабинет осматривать, я всю ее почту припрятала, — кивнула женщина. — Хотела сначала сама посмотреть, что там. Ну, не похожа мисс Грейнджер на преступницу! А когда увидела… пошла сначала к Артуру, а уж все остальное — он провернул.
Грейнджер всхлипнула от переполняющих ее эмоций и все же стиснула Миранду в объятиях. А потом поблагодарила всех остальных. Каждый приложил руку к их вызволению. Августа Лонгботтом и Минерва подняли совет чистокровных, Уизли смогли разнести новость по всей Англии, и в конце концов Кингсли и Трэверсу нечем было крыть. Как и невыразимцам, устроившим этот ужасный эксперимент.
И все сложилось великолепно, им сообщили, что и Гермиону, и Гарри восстановили в министерстве, а Грейнджер даже повысили в должности… Вот только вернувшись вечером домой, она осознала, как ей одиноко.
* * *
Два месяца спустя. Гермиона резко вскинула голову, хмурясь.
— Что вы здесь делаете? — протянула она напряженно.
Их взгляды встретились, и Гермиона едва не вздрогнула от боли в глазах Нарциссы. Такой же, какую она каждый день наблюдала в отражениях.
— Мисс Грейнджер, — устало проговорила женщина, закрыв за собой дверь. Она сделала несколько шагов к столу Гермионы, а потом остановилась в нерешительности. — Вы… Я хочу сказать вам спасибо, — осторожно начала Нарцисса. — За все, что вы сделали для моей… семьи.
Грейнджер выпрямилась и свела лопатки, смотря на миссис Малфой снизу вверх. По тону не было понятно, благодарит ли Нарцисса или издевается. Неужели она пришла обвинять ее в романе с Люциусом? Ну так он наверняка должен был объяснить, что использовал грязнокровку Грейнджер, чтобы вытащить семью из Азкабана.
— Пожалуйста, — холодно ответила Гермиона, решив играть по своим правилам.
Нарцисса кивнула, и ее взгляд метнулся в сторону. Она все же сделала последний шаг и присела на стул для посетителей, собираясь с мыслями. Теперь их глаза были на одном уровне, но Грейнджер не почувствовала, что ей стало легче. Напротив, она желала отодвинуться подальше. Она просто не была готова общаться с кем угодно из Малфоев.
— Мисс Грейнджер, вы… — неожиданно заговорила Нарцисса. — Вы вернули мне мужа, — ее нижняя губа задрожала и она перевела взгляд на окно, — вы же его и отняли.
— Я не…
Нарцисса подняла ладонь вверх.
— Ненамеренно, конечно. Я ни в чем вас не обвиняю, — сказала она. — Я успела смириться с его кончиной, и была невероятно счастлива узнать, что он жив. Я его любила и люблю, — призналась она с каким-то отчаянием в голосе, от которого Гермионе стало не по себе. Совсем не такие интонации она ожидала услышать от миссис Малфой. — Но это уже не мой Люциус. Это он — и не он. Понимаете? — неожиданно спросила она, поворачиваясь к Грейнджер.
Та горько усмехнулась.
— Прекрасно понимаю.
— И я с многим могла бы смириться, — подытожила Нарцисса, — но не… не с чувствами к… не с чувствами к другой женщине, — выпалила она, словно эти слова причиняли ей боль; сорвала быстро, как корку на затянувшейся ране.
Гермиона отшатнулась, как от удара.
— При всем уважении, миссис Малфой, — дрожащим голосом проговорила она, — но он использовал меня, мои чувства, чтобы вытащить из Азкабана вас и Драко. Манипулировал мною, обманывал до последнего, пока я сама все не выяснила. И видит Мерлин, я не вижу причин прощать это! Вы бы простили?
Гермиону окатило горечью, плескающейся в голубых глазах.
— Да. Я простила, — ровно сказала она. — Я пришла только потому, что вижу, как он страдает. Не думайте, что это благородство. — Она выплюнула последнее слово, словно было бы оскорблением заподозрить ее в таком.
Грейнджер подняла ладони в капитулирующем жесте, не зная, что ответить и нужно ли ей вообще отвечать. Миссис Малфой вновь отвернулась к окну, помолчала несколько мгновений. А затем покачала головой, встала и, кивнув Гермионе, направилась к выходу из кабинета.
— Он не смог бы остаться с нами, мисс Грейнджер. Я и Драко — мы были бы просто болезненным
