Чжиху, с возрастом только дочь может понять, что чувствует мама, и посочувствовать ей.
Она отставила тарелку, где остался лишь остывший бульон, и устремила взгляд куда-то вдаль. Интересно, о чем она думает? Я же, наоборот, уставилась в свою чашку.
– Мам, а ты очень скучаешь по бабушке?
Она поставила локти на стол и тяжело вздохнула. Я подумала, что понимаю значение этого вздоха.
– А когда ты чаще всего думаешь о бабушке? Когда тебе радостно? Или когда грустно?
– Даже не знаю… Я всегда о ней думаю. И скучаю всегда. Но если уж выбирать, наверное, когда радостно? Когда грустно, я просто стараюсь перетерпеть в одиночку, а когда радостно – хочется поделиться с ней. Но от того, что это невозможно, скучаю еще сильнее.
Я точно была дочерью своей мамы. Даже спустя столько лет не удалось до конца свыкнуться с тем, что не с кем поделиться радостью. Ведь если ею не делиться, радость не может быть настоящей.
– Мам, мне кое-что очень любопытно.
– И что же?
Она всегда была для меня отличным учителем. До самого выпуска из средней школы не существовало ни одной задачки в учебнике, которую мама не смогла бы решить. Примеры по математике и химии щелкала так, что легко можно было принять ее за настоящую учительницу. Мама всегда говорила, что больше любит математику с ее точными и объективными ответами, чем корейский язык и литературу с расплывчатыми и субъективными. И непременно добавляла: «Не понимаю, в кого ты у нас уродилась гуманитарием!»
Вопрос, который я собиралась задать, принадлежал к разряду нелюбимых мамой. Поэтому я ни разу до сих пор не задавала его, хотя он интересовал меня больше всего на свете. Я снова по привычке пожалела о прошлом. Почему я провела столько времени бессмысленно и ни разу не поговорила с ней о важном? Однако теперь я знала: нельзя отступать из-за сожалений, нужно набраться смелости и шагнуть вперед. Язык опять не слушался, однако после нескольких бесплодных попыток я все-таки сумела произнести эти слова:
– Мам, как ты хочешь, чтобы я жила в будущем? Ты же говоришь, что я – твоя мечта. Каким человеком ты хочешь, чтобы я стала?
Я думала, мама будет долго сомневаться, прежде чем ответить на расплывчатый субъективный вопрос. Я представляла, что она протянет что-то вроде: «Хмм… ну не знаю…», как до этого, когда говорили про бабушку. Но на этот раз все было иначе. Мама превзошла мои ожидания и ответила с необычайной твердостью:
– Тебе не обязательно стараться стать кем-то.
– …
– Просто живи для себя. Живи ради себя.
– …
– Это все, чего я желаю.
На мгновение я потеряла дар речи.
– Меня беспокоит, что ты слишком много думаешь, потому что похожа на меня.
– …
– С одной стороны, эти мысли могут сделать тебя счастливой, но с другой, если их слишком часто пережевывать, они теряют форму, как жвачка. И потом либо превращаются в сожаления и липнут к нёбу, либо застревают в горле, если нечаянно проглотишь. Я бы хотела, чтобы ты не походила на меня в этом. Просто относись ко всему проще. Живи для себя. И ради себя.
Мама все знала. Знала, какие из моих привычек причиняют мне боль и как сложится моя жизнь из-за них. Что тогда, что теперь – я лишь маленькая девочка, которую мама знает как свои пять пальцев.
– Ой, сколько времени уже! Чжиху скоро вернется. Поехали скорее.
Проверив время на телефоне, мама положила на стол купюру в десять тысяч вон и встала из-за стола. Следуя за ней к машине, я украдкой посмотрела на секундную и минутную стрелки на запястье. Три часа пятьдесят минут. Время не ждет. Скоро мне пора. Осталось не больше пяти минут.
Я быстро догнала маму, идущую широкими шагами на фоне синего-синего неба, и схватила ее за рукав. Затем крепко взяла под руку и повисла на ней. Шестнадцать лет. Третий класс средней школы. Еще ведь можно вести себя по-детски? Мама пока выше меня ростом. Поэтому такое поведение… позволительно?
– Мам, я стану самой крутой взрослой.
– Ну конечно. Кто же тебя остановит.
– Я стану замечательной взрослой, которая прекрасно живет ради самой себя.
– Вот и хорошо. Будь любезна, стань.
Шагая со мной рядом, мама то и дело разражалась счастливым смехом. Вскоре мы подошли к знакомой машине, и я, нехотя выпустив ее руку, подумала:
«Я обязательно буду жить именно так, мам. Ведь я – твоя мечта».
Косвенные воспоминания
В нос ударяет знакомый запах бумаги и дерева. Я слышу звуки тихого дыхания нечеловеческого происхождения и затем тишину. Меня это уже не пугает. В отличие от тревоги, которую я ощущала после первого путешествия во времени, сейчас эта тишина успокаивает. Сидя на твердом стуле в читальном зале, я медленно делаю глубокий вдох. Сквозь закрытые веки просачивается чувство спокойствия. Сердце, застывшее в буро-красном тумане, понемногу расслабляется и начинает мерно стучать. Вскоре сквозь прищуренные веки проникает теплый свет, похожий на лучи закатного солнца. Я осторожно протягиваю руку вперед и кладу ее на стол, ощущая прикосновение холодного дерева.
Я снова вернулась в это место. Читальный зал выглядел как прежде. Если что-то и изменилось, то только вещи, лежавшие передо мной, словно призванные передать мне сообщение. Завалы книг с обрывками разных воспоминаний исчезли со стола, и теперь передо мной лежали только кожаная закладка и две книги, о содержании которых я догадывалась без всяких объяснений. Отложив закладку в сторону, я взяла в руки книги разной толщины и внимательно присмотрелась к обложкам.
Второе февраля 2007 года.
Двадцать второе мая 2005 года.
Это были отпечатки моих путешествий во времени. Я осторожно провела по ним пальцем. Текстура, цвета, способ изготовления и название – все оставалось прежним. Но я была уверена: в них что-то изменилось. Книги словно шептали, чтобы я скорее раскрыла их. Я взяла первое воспоминание и медленно перевернула страницу.
За дверью слышится какой-то шум. Мама смотрит в гостиной телевизор и кричит, что забыла о записи в больницу сегодня в три часа. Я смотрю в телефон, который лежит возле подушки. Уже без двадцати восемь вечера. Больница сто лет как закрылась. Я думаю. Ну можно же записаться заново? Чего орать-то? Будто в первый раз что-то забыла. Очередной обычный день, ничего особенного…
Старые воспоминания перечеркнуты черной линией. Перевернув страницу, я увидела,
