доставку ресторанной еды зарабатывал суровый военный прозаик Иван Молот.
— Мария, тебе следовало родиться мужчиной… Ты мыслишь по-мужски.
Сперва говорю и только потом соображаю, что это сомнительный комплимент женщине, с которой я сплю. Хотя сейчас мы не в постели — на кухне, ради разнообразия, пьем какой-то невероятно изысканный китайский чай из крохотных чашечек.
Мария снисходительно улыбается:
— Нет женского и мужского мышления. Есть глупые люди, которые мыслят стереотипами, в том числе гендерно обусловленными. И есть те, кто способен к системному мышлению. Такие люди обычно и производят востребованный контент, настраиваясь на целевую аудиторию с ее комплексами. Деньги, как говорится, не пахнут.
— А для души ты не пробовала писать? То, что самой интересно?
С лица Марии спадает легкая усмешка, она отводит глаза, чуть прикусывает нижнюю губу:
— Когда-то давно. Не стоит оно того. Никому не нужно. А любое творчество должно быть востребовано, иначе это интеллектуальная мастурбация какая-то.
— Зачем тебе вообще нужно это детективное агентство, раз ты столько зарабатываешь писательством?
— Чтобы не сойти с ума, набивая каждый день текст, к которому ничего не чувствую. А потом, «Мария» еще раскачается, у нас есть потенциал. Кстати, о потенциале… что думаешь насчет слияния?
— Что за вопрос? Я всегда за слияние!
Тяну лапы к черному шелковому халатику — вернее, к тому, что под ним.
Мария смеется и шлепает меня по загребущим рукам:
— Не в этом смысле, балда! Я о слиянии фирм. Прикинула тут, сколько костов мы срежем, если объединим бизнес. В первом приближении на одной только аренде и рекламе сэкономим…
Мария называет числа, которые пролетают мимо моего сознания. Плоть, только что бурно восставшая так, что полотенце на бедрах сбилось, понуро сникает. Неужели вот ради этого все и было… Наверно, эта мысль отражается на моем лице, как на включенном экране — такой себе из меня секретный агент. Мария закатывает глаза:
— Саня, не воображай о себе. Конечно, для новичка ты неплохо развернул бизнес, однако если бы я решила прирастить капитал при помощи проституции, я бы, ты только не обижайся, нацелилась на что-нибудь более масштабное.
Вот поэтому Мария при всей своей сногсшибательной красоте одна — какой мужчина потерпит такое явное интеллектуальное превосходство?.. Предложение ее мне не нравится, однако в деловом плане оно не лишено смысла, особенно в свете того, что мне придется подолгу отсутствовать. Скрепя сердце, обещаю подумать. Надо посмотреть, как ребята будут справляться без меня…
Но вообще перспектива возвращения на базу Штаба с каждой неделей выглядит все более туманной; о сроках вызова мне ничего не сообщают. Такое ощущение, что там я случайно прожил кусочек чьей-то чужой жизни: тактические тренировки, обед в столовой по графику, редкие совещания, на которых моим мнением никто не интересуется — да и что ценного я могу сказать этим профи?.. Нет уж, лучше жить дома в полной боевой готовности. Потому я исправно посещаю ведомственный спортзал — только один раз заболел гриппом, и, когда позвонил тренеру предупредить, что не приду, он, похоже, об этом уже знал. Регулярные занятия идут мне на пользу — таких четких кубиков пресса у меня не было никогда. Нет, и я раньше себя не запускал, но одно дело — просто поддерживать форму, чтобы отражение в зеркале не вгоняло в депрессию и на пятый этаж подниматься без одышки, и другое — когда это становится долгом перед Родиной.
Все бы ничего, если бы не телефон, который нельзя выключать. Он что-то вроде браслета на ноге у заключенного, отбывающего условный срок. И прослушка эта еще… Что поделать, есть вещи поважнее личной свободы.
И все-таки к концу марта, когда до свадьбы оставалось четыре дня, я уже начал надеяться, что Прорывы и Штаб так и не станут частью моей жизни.
Напрасно, разумеется.
* * *
На исходе зимы неожиданно выпал снег, пушистый и мягкий. Он покрыл черный налет на сугробах, грязь на истоптанных дорожках, ветви деревьев. Денек выдался морозный, но ясный. Солнце светит по-весеннему ярко, и поднадоевшая улица за окном выглядит чистой и праздничной.
— Немедленно идем в парк! — смеется Оля; у нее сегодня выходной, да и я не обещал появиться в офисе. — Никаких отговорок! Когда ты в последний раз просто так, безо всякой цели гулял?
Хмыкаю. Оля, как обычно, права. Когда я в последний раз выходил на улицу без какого-то дела? Крохи свободного времени после работы, тренировок, домашних дел и… других дел проводил на диване, тупо уткнувшись в телефон. Забыл уже, каково это — просто гулять с любимой женщиной.
Машину не берем — до парка можно дойти пешком. Парк рядом с Олиным домом большой, развлечения сосредоточены на небольшом пятачке возле входа, а дальше он больше похож на лес, прорезанный широкими тропами. Ясный денек выманил из дома не только нас — от катка доносятся музыка и смех, на горке полно визжащей малышни, мимо радостно спешат лыжники. Эх, давненько я сам не вставал на лыжи, даже не вывез их из своей квартиры, так они и мерзнут себе на балконе. У Оли своих лыж нет, и теперь уже поздновато покупать — перед самой весной-то. Ничего, в следующем году с первым снегом экипирую всю семью, будем каждые выходные брать термос с чаем и рассекать на лыжах.
Ветви елей склоняются под тяжестью снега, на иголках лежат блестящие капельки воды, превратившиеся в ледяные жемчужины. В воздухе стоит аромат мороза и хвои. Оля держит меня под руку — чувствую сквозь все слои одежды тепло ее тела. Ей очень к лицу меховая шапочка. Любуюсь то ее мягким профилем, то уверенными движениями проносящихся мимо лыжников. Сбоку лыжня, по которой скользят в основном пенсионеры и дети, а спортивные ребята и девчонки рассекают елочкой по центру дорожки.
Разговариваем мы мало, но в нашем молчании нет ничего тягостного. Устал я, честно говоря, обсуждать Федькину школу, меню на неделю, будущую свадьбу… Все это нужно и важно, но можно же иногда и отдохнуть от суеты. Заслужили ведь мы хоть один спокойный денек…
Спрашиваю:
— Как дела
