вещей по той же линии. Но beau — слабо, ищите сильнее, острее, непривычнее уху. Ищите среди односложных: fier, — нехорошо, ибо и forteresse fière (еще — как!) gai — ничтожно, grand — обще, нужно впечатление радости, неплохо — clair, ибо forteresse{120} — темна, но можно (убеждена!) найти и лучше. Но clair — неплохо: прочтите себе вслух.
Prose quotidienne — нехорошо, общее место, эти два слова сами — prose quotidienne, lutte quotidienne — уже лучше, хотя тоже общё, здесь дело в существительном — crève — неплохо, но не идет к общему тону стихов, (ça les fait exploser) — хотя, в связи с rêves — неплохо (но всё же не советую). Хорошо было бы — mort, возле этого и сказать, ибо здесь можно по двум дорогам: 1) либо вещь, к<отор>ая бывает каждый день (напр<имер>, lutteguerre 2) либо вещь, к<отор>ая бывает только раз — mort{121} — и все-таки каждый день.
Ну, вот — пишу безумно на́спех. Пришел налог, нужно собрать книги на продажу, готовить обед, править очередные оттиски — я минутами отчаиваюсь — ибо время уже не терпит
Пожелайте мне куражу́!
Обнимаю
М.
Пишите Люсьену — но не отсылайте — бессмысленно. Вы когда-нибудь возьмете его стихами — напечатанными. Он себя в них узна́ет. Такого возьмешь — только песней!
<Приписка на полях:>
P.S. Вам еще будут от меня подарки — прощальные.
Умилена — марками. Всесильный бог деталей — Всесильный бог любви…[273]
P.S. Бедный Мур притащился обратно[274] с пакетами. Вы 21 пишете как 91. и он искал 91 — го, а такого совсем нет. И всё привез обратно. Теперь — попробуем — 21-го!
Впервые — Письма к Ариадне Берг. С. 106-108. СС-7. С. 525–536. Печ. по СС-7.
26-38. В.А. Богенгардту
Vanves (Seine)
65, Rue J<ean->B<aptiste> Potin
20-го июня 1938 г.
Дорогой Всеволод!
Увы! скоро не выберусь: до 12-го нужно закончить все письменные и печатные (С<ережины> и мои) дела, над чем работаю уже 4-ый месяц, иногда с 6 ч<асов> утра, всё уложить, часть (мебели и книг) распродать — и еще найдется!
У меня для Вас будет много книг (старинных) и кое-какие вещи в хозяйстве. Ближе к делу — напишу и попрошу Вас за ними заехать, м<ожет> б<ыть> будет печка, м<ожет> б<ыть> — две, м<ожет> б<ыть> — три, то есть: если Вам нужны — продавать не буду: напишите пожалуйста! (Печки — стоячие: одна — Годэн, другие вроде.)
Не сердитесь на меня, что так долго не писала: минуты нет! ведь помимо моего за 16 лет — и С<ережа> и Аля — всё бросили, а сколько было! Например Алины рисунки и всякие журнальные вырезки — за годы. Я не покладая рук работала и работаю: днями не выхожу: был день — нет дня. (За покупками ходит Мур.) Иногда — отчаиваюсь[275]. Обнимаю всех и жду ответа насчет печек (нужны ли, нет ли, сколько).
МЦ.
Впервые — ВРХД. 1992. № 165. С. 177 (публ. Е.И. Лубянниковой и Н.А. Струве). Печ. по СС-6. С. 650–651 (с исправлением опечатки в дате).
27-38. А.Э. Берг
Vanves (Seine) 65, Rue J<ean->B<aptiste> Potin
22-го июня 1938 г., среда
Дорогая Ариадна!
Не судьба: Мур вторично ездил с книгами и рукописями — на этот раз по номеру 21-му, который оказался — maison désaffectée depuis 30 ans{122} — с ржавой решеткой и полной глухоне́мостью. Мур долго стоял и стучал — мимо ехал почтальон-негр — он-то его и утешил: faut pas frapper: personne viendra: personne depuis 30 ans{123}.
A 91-го — как я Вам уже писала — вовсе не оказалось, ибо улица (Erlanger, — был у нас в России — в Крыму — в Ялте — дивный парк Эрлангера[276], а на даче мы жили) кончается на 61-ом.
Слава Богу, что я еще не навязала Муру 2-3-х Тьеров, т. е. два-три пуда — он и так вернулся grognant et grondant{124} — жара стоит удушающая.
Словом, пакеты лежат. Если сможете у меня быть еще 12-го — получите. И увидите — самый конец моего дома. Обнимаю Вас и даже не спрашиваю — что с номерами — я к таким вещам привыкла: j’en ai vu d'autres, вернее — je n’en ai pas vu d’autres{125}: y меня целые города пропадали — не то, что номера́!
Буду рада получить от Вас весточку.
М.
Впервые — Письма к Ариадне Берг. С. 108. СС-7. С. 527. Печ. по СС-7.
28-38. Неизвестному
<Июнь>
…Главное, чего не забудьте:
я в Вас не влюблена, я по Вас и без Вас не томлюсь, мое «скучаю» значит: рада была бы здесь с Вами ходить и беседовать. И еще — привыкла.
У меня к Вам — братское чувство, одной семьи. Ни малейшей ревности — женись Вы завтра, я за Вас была бы счастлива, а за себя — спокойна, что никогда уже не смогу Вам сделать никакого зла.
Мне в жизни нужна не влюбленность, а понимание и мощь.
Будь я совершенно свободна, я бы Вам сказала то же самое, я бы никогда не соединила своей судьбы с Вами — и с кем уже.
Поэтому — умоляю: забудьте обо мне как о женщине мне ее так мало.
Если мне тогда хотелось к Вам прислониться — то с той же нежностью как к каштану — при чем тут пол? И не сделала я этого только потому что Вы не каштан.
_____
(NB! После этого сразу и навсегда перестал писать и «любить».)
_____
Я могу раскрыть руки — только от безмерности души ей, от невозможности встретить ровню — или хотя бы ровесника всех моих возрастов, соотечественника всех моих климатов, включая в это объятье и всех молодых женщин, которых Вы будете любить.
И Вас — любя!
Не: Вас — любя!
_____
Получить меня легче чем понять.
_____
(Тому же — до письма о каштане)
…Нынче приезжал овощник — красавец, и жена его — красотка, и ребенок — красавец. И я подумала о Вас, пожелала Вам — такой жены, говорящей: — Moi, je ne decide rien. C’est mon mari qui décide, moi — je suis{126}. И такого ребенка, еще
