возбуждаться?
– Прекрати! Ты мне противен! – брезгливо выдёргиваю ступни из рук Амато.
– Позволь ублажить тебя, богиня, – дрожащим голосом умоляет итальянец.
Снимаю с себя кожаную юбку и трусики. Ложусь на постель, широко раздвинув ноги. Винченцо подползает к краю кровати. Стоя на коленях, припадает ртом к моей промежности. Долго и тщательно вылизывает меня. Надо отдать мужчине должное, куннилингус – его призвание. Однако, невзирая на отличную технику и продолжительность орального секса, не получаю удовольствия. То ли дело, когда мои складочки и клитор ласкал языком Джорджио.
После того, как я притворилась, что кончила, Амато довольный собой поднимается с колен и идёт в ванную.
– Ты сегодня была особенно хороша, – хвалит меня, вернувшись из душа. – У тебя в жизни какие-то перемены?
– Нет. Просто так получилось, – пожимаю плечами.
– А знаешь, мне на днях звонила Сильвия. Предлагала встретиться, – лицо Винченцо озаряется радостной мальчишеской улыбкой. – Наверное, она хочет, чтобы мы снова были вместе.
– Да щас! – презрительно фыркаю. – Она тебе уже четыре года звонит, и вы периодически встречаетесь. А толку?
– Ну, мне рассказали, что она рассталась со своим ухажёром. Как думаешь, у меня есть шанс?
– Никакого. Прости, мой друг, но эта хитрюга просто водит тебя за нос. Держит на коротком поводке и дёргает, когда хочет. Ей удобно, что у неё есть верный пёс. Только и всего, – говорю чистую правду.
– Слушай, а вот это сейчас было хорошо. Тема с поводком. Надо бы попробовать в следующий раз, – мечтательно произносит Амато.
Он и сам не верит в то, что снова сойдётся со своей Сильвией. Но как любой мазохист ищет повод для получения новой порции боли.
– Хорошо, я учту твоё пожелание, – коротко киваю.
Раньше я всегда жалела Винченцо. У мужика абсолютно сломленная психика. А теперь я понимаю, что он заслужил всё то, что с ним делает его бывшая, потому что сам это позволил.
Сильвия не даёт ему жить дальше и одновременно не подпускает к себе близко. Умело дёргает Амато за верёвочки, как марионетку. Эта игра в жертву и палача реально нравится Винченцо. Он кайфует от неё, как от дури, упиваясь страданиями.
И да, бывают разные люди. Кто-то психологически слабее, кто-то устойчивее. Однако Винченцо настолько глубоко погряз в своей болезненной привязанности к Сильвии, что стал полностью зависим от неё. Забери сейчас у него допинг в виде редких скупых подачек внимания со стороны бывшей, он совсем поедет кукухой. А если допустить фантастическую идею, что Сильвия по-настоящему вернётся к Амато, он не станет счастливым, потому что лишится боли, которой буквально упивается.
Глава 20. Эмир
Он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. Большие тёмно-карие глаза с поволокой, длинные чёрные ресницы, крупный чувственный рот, модная небритость. Орлиный нос и квадратный подбородок делали лицо холёного араба очень мужественным.
Если бы я не знала имя этого самца, то вряд ли догадалась бы о его национальности. Шейх Эмир Бахт ибн Надир аль-Рабах был аккуратно подстрижен, в одежде предпочитал европейский стиль. До встречи с данным представителем одного из богатейших нефтяных кланов мне казалось, что все выходцы с Ближнего Востока низкорослые с характерными отвисшими брюшками. Но высокий, атлетически сложенный Эмир полностью развеял мои представления о внешности арабов.
Необыкновенная харизма, вальяжность и слегка надменный взгляд тридцатисемилетнего шейха завораживали каждую женщину, присутствующую на международной промышленной выставке.
Как с аль-Рабахом сошёлся де Анджелис, оставалось только догадываться. Даже я понимала, что шейх и адвокат – не одного поля ягоды. Однако факт оставался фактом – Роберто подарил меня на две ночи аль-Рабаху. Наверное, это можно расценивать, как крутое продвижение по карьерной лестнице.
Водитель Эмира везёт нас по вечернему Милану за город. Из соображений безопасности место проживания аль-Рабаха не уточнялось. Я нервничаю, потому что не люблю игры с завязанными глазами в прямом и переносном смысле.
От шейха умопомрачительно пахнет восточным ароматом. Он густой и обволакивающий, однозначно приятный, как и всё в этом мужчине. Его манера двигаться, жесты, лёгкая полуулыбка, бархатистые нотки в голосе.
Супердорогой автомобиль заезжает на территорию роскошной виллы. Охранники сопровождают нас внутрь дома. Когда мы оказываемся в огромной гостиной, Эмир жестом отпускает секьюрити.
Вместо них появляется невысокий худощавый парень в традиционной арабской одежде. Он докладывает аль-Рабаху, что ужин готов. Я понимаю суть их разговора из контекста. Шейх приглашает меня к столу. Итальянский Эмира оставляет желать лучшего, но для базовой коммуникации его вполне достаточно.
Прежде, чем приступить к трапезе, аль-Рабах кладёт передо мной маленькую таблетку.
– Выпей это, принцесса, – почти ласково смотрит в глаза.
– Что это? – спрашиваю настороженно.
– Для улучшения пищеварения, – чарующая улыбка трогает полные губы шейха.
Застываю в нерешительности. Интуиция подсказывает, что принимать лекарство от человека, которого я вижу первый раз в жизни – как минимум опрометчиво.
– Ну же, не бойся, – Эмир берёт меня за руку. Его прикосновение приятно. – Восточные блюда часто бывают острыми и сдобрены специями, к которым западные люди не привыкли. Ты же не хочешь промучиться несварением желудка всю ночь?
Вопреки сомнениям, кладу таблетку в рот. Запиваю её водой.
– Из напитков могу предложить тебе гранатовый, апельсиновый или манговый сок. Не люблю, когда от женщин пахнет алкоголем, – поясняет аль-Рабах отсутствие вина.
Ничего не имею против, так как с клиентами предпочитаю сохранять трезвый рассудок.
Нам подают невообразимое количество яств. Можно подумать, что ужинать собираются человек десять. Хумус мне не особенно нравится, а вот фалафель с соусом приходится по вкусу. Жареная баранина тоже как-то не заходит. Специфический запах мяса кажется неприятным. В основном налегаю на маленькие пирожки с разными начинками и овощи, приготовленные несколькими способами.
Минут через двадцать чувствую странный прилив жара. Кожа словно пылает. Неужели я заболела? Только этого не хватало. Прикладываю руки к раскрасневшимся щекам.
– Тебе нехорошо? – интересуется Эмир.
– Нет. Всё в порядке, – натянуто улыбаюсь.
Он бросает на меня подозрительный взгляд, затем возвращается к еде. Я же не могу больше проглотить ни кусочка, потому что с моим телом происходят непонятные метаморфозы. Грудь наливается, а соски твердеют. По низу живота разливается томное желание. Такое со мной случается впервые за всё время работы на де Анджелиса. Обычно я вообще ничего не чувствую, просто оказываю услуги. Ни один клиент не вызывал настолько сильного возбуждения. И это при том, что шейх ещё ничего не сделал.
– Кажется, пришло время десерта, – коварная улыбка играет на губах Эмира. Он замечает, что я неловко ёрзаю на стуле. – Пойдём наверх, принцесса.
Со мной явно что-то не то. Пока мы поднимаемся
