на второй этаж, ощущаю, как сильно намокли мои трусики.
Окна в просторной спальне плотно зашторены. Занавески цвета аметиста с золотистыми вензелями придают комнате восточный колорит. От двух ночников исходит фиолетовое свечение. В воздухе смешались запахи сандала, розы и ещё каких-то благовоний. Атмосфера до дрожи эротичная. Тут и фригидная женщина захочет секса.
– Покажи мне себя, – произносит шейх, усаживаясь на кровать с балдахином. Хотя, если выражаться точнее, это – не кровать, а огромный трахадром. На таком лежбище может уместиться целый гарем.
Раздеваюсь до нижнего белья. Стою перед Эмиром, облизывая губы. Я готова трахнуть его прямо сейчас. Безо всяких прелюдий. Сердце учащённо бьётся, а во рту становится сухо.
– Сними с себя всё, – спокойным тоном приказывает аль-Рабах.
Когда я выполняю команду, раздаётся следующая:
– Подойди.
Эмир встаёт и обводит пальцами соски. Его прикосновение лёгкое, едва уловимое, но я не могу подавить стон удовольствия. Мне хочется большего. Араб сжимает мои груди ладонями, словно проверяет их на упругость. После чего говорит:
– Повернись спиной. Нагнись.
Он проводит пальцами по моей мокрющей промежности. Несильно шлёпает по ягодице.
– Хорошо. Очень хорошо. Был бы у меня гарем, ты бы стала его украшением, – севшим голосом мурлычет он. – Ложись на постель.
Эмир снимает с себя одежду и остаётся в одних боксерах. Я протягиваю к мужчине руки, потому что нет никаких сил терпеть. Мышцы живота скручиваются в тугие узлы. Мне срочно нужна разрядка, иначе сойду с ума. В голове звенит единственная мысль: «Трахни меня!»
– Принцесса, давай сразу определим правила, – неожиданно строго произносит шейх. – Ты делаешь только то, что говорю я. Самодеятельность в моей спальне не поощряется.
Согласно киваю, но всё же не выдерживаю и признаюсь:
– Я очень хочу тебя.
– Знаю, – безразлично реагирует Эмир. – Но ещё не время.
А потом он достаёт наручники из прикроватной тумбочки, и это совсем не нравится мне. Мы так не договаривались. Де Анджелис не предупреждал о специфических вкусах шейха. Приподнимаюсь на кровати, чтобы выразить протест, но аль-Рабах жёстко пресекает мою попытку.
– Лежать! – рыкает он, припечатывая ладонью к матрасу.
– Эмир, должна тебе сказать, что я не по этой части, – показываю глазами на наручники.
– Принцесса, ты будешь по той части, по которой я тебе прикажу, – уверенно заявляет шейх.
– Но…
– Молчать! – аль-Рабах хватает меня за запястья, по очереди пристёгивает руки к спинке кровати.
Затем он берёт распорку и фиксирует ноги. Следующий предмет, который я вижу – это стек. Длинная тонкая палочка, заканчивающаяся небольшой хлопушкой.
Эмир нарочито медленно водит кончиком стека по моему телу. От дразнящих прикосновений по коже бегут мурашки. Мне страшно и одновременно кайфово. Страшно, потому что я не знаю, чего ждать от этого мужика дальше. Где будет предел его жестокости? Такими практиками обычно занимаются с проверенными клиентами, с теми людьми, кому доверяешь. А мы даже стоп-слово не обозначили. Это пугает до чёртиков.
С другой стороны, испытываю будоражащее удовольствие от необычных манипуляций шейха. Раньше со мной такого никто не делал. Бешеная доза адреналина выбрасывается в кровь.
Как только я расслабляюсь, грудь обжигает шлепок. Вскрикиваю от неожиданности. Второй удар задевает твёрдый, как камешек, сосок. Дёргаюсь от жалящей боли. Холодный металл наручников впивается в запястья.
Из-за возбуждения грудь стала гиперчувствительная. Любое касание вызывает ноющие болезненные ощущения. Эмир знает это. Он не тупо лупит меня почём зря, а филигранно рассчитывает силу коротких ударов, чередуя их с поглаживаниями. Похоже, этот мужчина – мастер по части плотских утех на грани.
Аль-Рабах ласкает стеком мой живот, внутреннюю часть бёдер. От напряжения и вожделения кожа покрывается испариной. Всё тело начинает дрожать. Эмир щекотит промежность, а потом шлёпает по половым губам, завевая клитор. Извиваюсь на постели и мычу от сладкой пытки, которая становится ещё пикантнее.
После нескольких ударов у меня кружится голова. Микс боли и нечеловеческого сексуального голода заставляет умоляюще хныкать, призывно стонать. Шейх отбрасывает в сторону стек и вводит два пальца в моё лоно. Мышцы моментально сокращаются. Волна спасительного облегчения прокатывается с головы до пят. Так хочется дотронуться до груди, сжать её, чтобы ускорить разрядку. Но наручники не позволяют это сделать. Чувствую себя абсолютно беспомощной, настоящей рабыней, наслаждение и страдание которой полностью зависят от её господина.
Эмир жёстко трахает меня пальцами, нащупывает самую чувствительную точку во влагалище и начинает яростно растирать её.
– Остановись! Остановись! Стоп! – кричу в ужасе, понимая, что вот-вот описаюсь.
Эмир не обращает на мой протест никакого внимания, только сильнее давит на клитор и на ту дурацкую точку. Рези внизу живота становятся настолько болезненными, что из глаз сыплются искры.
– Мне в туалет надо! Я сейчас…
– Это обманчивое ощущение, – хрипит аль-Рабах.
В следующую секунду из влагалища выливается слишком много жидкости. Стыд накрывает с головой. Еле сдерживаю слёзы. Это самое позорное, что случалось со мной в жизни.
Но Эмира мокрые простыни не смущают. Он отстёгивает мои руки от спинки кровати. Быстро перевернув меня на живот, скрещивает их на пояснице и снова сковывает наручниками. Оборачиваясь, смотрю через плечо. Аль-Рабах снимает боксеры.
Его член под стать владельцу. Поистине королевский орган, если оценивать данное чудо природы не применительно к моим отверстиям. Потому что я не знаю, как ЭТО влезет в меня. Мощный ствол, заканчивающийся массивной головкой, выглядит как толстая трость с набалдашником. Всё это богачество в эрегированном состоянии достаёт шейху до пупка, ну а мне, очевидно, достанет до гланд.
Эмир ставит меня на колени, лицом заставляет прижаться к постели. Поза максимального подчинения. Араб раздвигает мои ягодицы, капает специальной смазкой на заднее отверстие.
– Расслабься, – командует аль-Рабах, упираясь головкой члена в ложбинку попы. Скользит по ней, размазывая лубрикант, а затем с силой толкается в сжатое колечко.
Из моего горла вылетает нечленораздельный крик. Со второй попытки мышцы поддаются. Задний проход обжигает адская боль. Из глаз неконтролируемо брызжут слёзы.
– Думал, твоя попка более разработанная, – в голосе араба слышится недовольство.
Тем не менее, Эмир упорно натягивает меня на свой твёрдый член. Стенки заднего прохода расширяются под напором мощного мужского естества. Мне кажется, что так больно мне никогда не было.
Однажды от нечего делать, я посмотрела документальный фильм о тибетских монахах. Они выдерживают пытки голодом, огнём, иглами, битым стеклом. Основная мысль заключалась в том, что надо абстрагироваться от физических ощущений. Научиться ментально отделять своё тело от разума. Таким образом, сигналы боли будут блокированы. Жаль, что я – не тибетский монах.
Мошонка аль-Рабаха ударяется о мои половые губы. Он замирает на несколько секунд и спрашивает:
– Нравится, когда тебя трахают
