увереннее и защищённее. А уж каким способом я их добываю, дело моё. Если минутка откровений закончена, то давай перейдём к сексу.
– Я не буду с тобой спать, Вера. Ты можешь идти.
Глава 19. Винченцо
Сев в такси, начинаю рыдать. Не могу успокоиться до самого дома. Встреча с Джорджио далась мне очень тяжело. Уж лучше бы он просто меня отымел. Строить из себя прожжённую путану, которой нравится её ремесло, перед любимым мужчиной оказалось гораздо сложнее, чем я предполагала.
Не знаю, когда в моём сердце поселилась любовь к Джорджио. Возможно, в тот момент, когда он не отступился, увидев меня на вечеринке с Альвино, или когда относился ко мне с нежностью и уважением в Рапалло, или когда в первую ночь лежала в его объятиях и прислушивалась к ровному дыханию.
В любом случае, вернувшись в Милан, я осознала, насколько глубоко увязла в этом мужчине. Но вместо влюблённой эйфории моей душой завладело чувство безысходности. Оно разъедало изнутри, как кислота.
Розовых иллюзий относительно своей жизни я не питала. Кто захочет связываться всерьёз с девушкой лёгкого поведения? А если учесть, что Джорджио из очень состоятельной семьи, да и сам уже представляет в бизнесе определённую величину, то не трудно догадаться, как быстро ему станет известна вся моя подноготная.
Единственным правильным выходом в данной ситуации было держаться от Джорджио подальше, чтобы лишний раз не мучить себя и его. Но мужчина никак не хотел меня отпускать. Настойчиво звонил и писал. Не отвечая на его звонки, я чувствовала себя последней дрянью. Представляла, что он не понимает причину моего игнора. И это тоже причиняло боль. Ведь я видела, что Джорджио ко мне неравнодушен.
Поэтому, когда мы случайно столкнулись в галерее Витторио Эммануэле, решила сказать мужчине правду. Надеялась, что после такого откровения, симпатия Джорджио превратится в презрение. И ошиблась.
Сидя в его номере в гостинице, я видела в глазах мужчины недоумение, жалость, даже толику боли, но не отвращение. Джорджио как будто хотел меня оправдать, несмотря на всю мою циничную браваду. Чувствовал, что в чём-то я лукавлю и притворяюсь.
Наш разговор превратился в настоящую пытку. Хотелось кричать, плакать, рассказать, как обстоят дела на самом деле. Но я не могла позволить себе этого, потому что смысла всё равно не было. Истории, в которых мужчина настолько силён, чтобы переступить через нелицеприятное прошлое женщины и никогда её им не попрекать, случаются только в сказках.
На следующий день иду на встречу с Винченцо Амато, любителем унижений и боли. Сорокалетний юрисконсульт на первом же свидании поведал мне свою историю жизни, из которой я сделала вывод, что ему не помешало бы обратиться за помощью к толковому психиатру. Тот, что выписывает Винченцо уже много лет транквилизаторы, явно не заинтересован в исцелении своего пациента.
Относительно молодой итальянец постоянно пребывает в глубокой депрессии из-за болезненного разрыва с невестой. Казалось бы, при внешних данных и доходе Амато – не проблема найти другую девушку. Однако успешный юрист сознательно не хочет этого делать. Он одержим своей бывшей настолько, что заставляет меня называться её именем.
Винченцо встречался с Сильвией семь лет. Он несколько раз делал ей предложение, но итальянка неизменно отказывала влюблённому мужчине. При этом она не торопилась уходить от него до тех пор, пока не нашла подходящую кандидатуру. Сильвия не особенно скрывала от Амато свои многочисленные короткие романы на стороне. Он мужественно терпел измены. Всё это походило на ситуацию-перевертыш. Обычно мужчины выступают в роли морального абьюзера, а тут балом правила женщина. При этом она не была сногсшибательной красоткой или крутой бизнес-леди. Бывшая невеста Винченцо трудилась рядовым дизайнером в заштатном издательстве и подрабатывала уроками рисования в художественной школе.
Когда Сильвия, наконец, объявила Амато, что по-настоящему влюбилась и уходит от него, у мужчины случился нервный срыв. В надежде остановить невесту, он угрожал ей тем, что сведёт счёты с жизнью. Итальянка осталась равнодушной, сказав, что у Винченцо не хватит яиц для такого шага. Она ошиблась, хоть попытка бывшего жениха ни к чему не привела, кроме постановки на учёт к психиатру.
– Это что за херня? – злобно цежу, глядя на разбитую чашку, валяющуюся на полу в номере отеля.
– Прости, Сильвия! Я случайно, – раболепно смотрит на меня Амато. – Сейчас всё уберу!
– Поторопись, ты, бесполезный кусок дерьма! – воздух рассекает удар хлыста, который я приобрела в специализированном магазине для взрослых.
Винченцо собирает осколки, неловко натыкается на журнальный столик и опрокидывает фарфоровый кофейник. Тёплый кофе проливается на светлый ковёр.
– Да ты вообще охренел! – делаю вид, что выхожу из себя. – Ты знаешь, сколько стоит этот ковёр?
– Прости, прости меня, госпожа! Я всё исправлю! – итальянец снимает с себя дорогую рубашку и начинает промокать ею кофейное пятно.
Пользуясь тем, что Амато встал на четвереньки, опираюсь ногой на его обнажённую спину, надавливаю тонкой шпилькой туфли. На коже остаётся красный след от каблука.
– Спасибо, Сильвия! Я заслужил это, – Винченцо поднимает на меня глаза. Взгляд мужчины светится искренней благодарностью.
– Ты заслужил гораздо больше, Винце! – произношу с ядовитой усмешкой. Несильно ударяю хлыстом по мужской заднице.
– Да, конечно, конечно, любовь моя. Как скажешь, – Амато тут же прекращает вытирать ковёр. Снимает с себя джинсы и трусы. Снова встаёт на четвереньки и покорно ждёт наказания.
– Не называй меня так! Я – не твоя любовь! – итальянец получает первый удар по голым ягодицам. – Сколько раз тебе повторять?!!
В прошлые встречи стегать кнутом клиента даже в качестве эротической прелюдии мне было страшно. Осознанно причинять боль другому человеку, я считала чем-то противоестественным, извращённым. Ладошки всегда потели, а по позвоночнику струился ледяной холод. Но сейчас внезапно испытываю от роли экзекуторши небывалое удовольствие. Какой-то садистский кайф совершенно несвойственный мне.
Наношу удары хлыстом жёстче, увереннее. На месте Винченцо представляю де Анджелиса, Марко, Марио, ублюдка Альберто. Всех тех, кто превратил меня в вещь. С ягодиц Амато перемещаюсь на спину. От души хлещу по ней.
В какой-то момент итальянец принимается рыдать. Если бы это было впервые, я бы испугалась. Но слёзы Винченцо – неотъемлемая часть наших свиданий.
– А ну, прекратил разводить сырость, тряпка! – выкрикиваю раздражённо.
– Да, госпожа. Прости меня! – хлюпает носом Амато, размазывая слёзы по щекам.
Заканчиваю наказание, отбрасываю хлыст в сторону. Я сегодня и так превзошла сама себя. Винченцо тут же обхватывает мои щиколотки руками и кидается целовать ноги, сбивчиво бормочет:
– Спасибо! Спасибо!
У клиента нехилая эрекция. Блин, никогда не пойму, как от боли и унижений можно
