а желание сбежать станет очевидным.
Опершись рукой о наружную стену ангара, я с трудом пытаюсь отдышаться. Из легких вырываются свисты и хрипы. Я гляжу в сад, на краткий миг встречаюсь глазами с Виллнером и быстро перевожу взгляд на большое круглое окно в кабинете Коделл. Как только я понимаю, что за мной следят, в голову приходит мысль: если незаметно пробраться на борт все равно не получится…
А знаете что? Да к черту! Я резко отталкиваюсь от ангара и быстро, насколько позволяет боль в ногах, иду по дорожке. Набирая скорость, вздымая с каждым шагом облака меловой пыли, я изо всех сил стараюсь изобразить разгневанного богатея.
– Дайте джин-тоник! – рявкаю я, едва удостоив Виллнера взглядом. – Двойной!
К чести ординарца, он, словно робот, немедленно прерывает свою работу, чтобы исполнить мое требование. Я прохожу мимо него к Призмолл-хаусу и, быстро оглянувшись перед тем, как войти в южные двери, замечаю, как Виллнер поднимается на ноги и вытирает руки о фартук.
Сто шестьдесят восемь шагов. Все четко. Я прохожу в атриум, миную коридор с безликими мраморными бюстами и оказываюсь у себя в комнате, где сразу же достаю кожаную сумку. Меньше чем за минуту я рывком открываю все ящики, бросаю вещи в сумку и закидываю ее на плечо.
Когда я возвращаюсь в атриум, там уже стоит Виллнер с высоким бокалом пузырящегося напитка. Я беру бокал, подмечая, как взгляд Виллнера скользит по моей упакованной сумке.
– Какого черта ты уставился? – Я сверкаю на него глазами. – Передай ей, что я сваливаю! Ну же, иди!
Виллнер смотрит с подчеркнутым спокойствием. Понимание, что он в любой момент может остановить меня силой, ощутимо повисает в воздухе. С вежливым кивком он отступает в сторону, и я снова выхожу в сад. Вместо того чтобы пойти к доктору Коделл, Виллнер следует за мной, лишая малейшей надежды добраться до «De Anima» в одиночестве. Он достает из кармана маленькое устройство, похожее на пейджер, и снова идет за мной на некотором расстоянии.
Я опрокидываю в себя джин-тоник, смотрю, как тонкая долька лайма медленно скользит по стеклу, и несколько театрально швыряю бокал на дорожку позади себя. Шаги Виллера затихают: он останавливается, чтобы поднять бокал. А я в это время захожу в ангар.
Яркое утреннее солнце исчезает, и я вдруг переношусь в средневековые сумерки. Каждый шаг эхом отражается от покатой крыши. Темная масса яхты простирается почти на всю длину ангара. Ее заостренный нос все еще развернут в сторону Призмолл-хауса.
В темноте яхта кажется на удивление пугающей. Роскошное судно, которое с исключительным комфортом доставило меня сюда, сделав узником странной обители доктора Коделл. И все же, если я хочу покинуть остров без разрешения Коделл, «De Anima» – чуть ли не единственный мой шанс.
Держась нарочито вызывающе, я поднимаюсь на палубу. Яхта слегка покачивается, пока я на ощупь двигаюсь в темноте. И вот я чувствую под пальцами дверь. Ручка проворачивается, но ожидаемо впустую. Путь в капитанскую рубку перекрыт единственным замком.
Наконец меня догоняет Виллнер. Он неспешно идет по пристани.
– Я хочу открыть дверь. Бросьте мне ключи! – хамским тоном командую я, напустив на себя максимально сердитый вид. Видя, что Виллнер собирается лезть на палубу, я протестующе машу руками. – Нет! Нет! Оставайтесь там. Вы мне тут не нужны, просто бросьте ключи! Где Коделл?
И снова в голове проносится отчетливая мысль: если Виллнер решит вскарабкаться на борт, сгрести меня в охапку и приволочь обратно в Призмолл-хаус, я никак не смогу ему помешать. Не желая меня пугать или, возможно, видя всю тщетность моего бунта, Виллнер отступает на деревянный трап. Снаружи ангара доносятся шаги – приближается доктор Коделл.
Я перехожу на носовую палубу и заглядываю в капитанскую рубку сквозь панорамное окно. Я бывал на подобных судах и знаю, что иногда ключ зажигания даже не требуется. Главное, добраться до штурвала – и яхтой можно управлять. Сквозь тонированное ветровое стекло видны лишь смутные очертания приборной панели. Понять, что там и как, отсюда невозможно.
– Вижу, вы собрались домой? – тошнотворно вежливым тоном интересуется Коделл. Она бесшумно проходит по трапу и поднимается ко мне.
Я разворачиваюсь к ней лицом и небрежно роняю сумку на палубу.
– Я наследник многомиллионной судоходной империи! – Соединив подушечки большого и указательного пальцев, я подчеркиваю жестом каждое слово. – Мне надоело торчать на острове. Ваша богадельня не имеет ничего общего со стандартами медицинской практики в Великобритании! Я желаю вернуться домой НЕМЕДЛЕННО!
– Мистер Мейсон, мы здесь занимаемся важным делом.
– Это незаконно.
– Законность и мораль не всегда идут рука об руку, – пожимает плечами Коделл. – Если вы вернетесь домой, к своей прежней жизни, думаете, я буду спокойно спать, зная, что подчинилась Генеральному медицинскому совету?[25]
– Меня не волнует, как вы будете спать. Знаете, где буду спать я? Прямо здесь! – Я указываю на носовую палубу у себя под ногами. – Я не сойду с яхты. Рано или поздно вы отправитесь на Большую землю за топливом или припасами, да за чем угодно. А я стану ждать здесь. Я в этот ваш Призмолл-хаус возвращаться не собираюсь!
Я вкладываю в речь весь свой гнев. Последний слог эхом отражается от стен ангара. Судя по тому, что я видел с тех пор, как очутился на острове, за мной постоянно следит хотя бы один из двух его обитателей. Когда я мерял остров шагами, это выглядело невинным занятием, но шансов проникнуть на яхту и как следует ее осмотреть, не раскрыв свой замысел, у меня почти не было.
В итоге оставался единственный вариант – действовать в открытую: отправиться на борт «De Anima» под видом бессильного протеста. Закатить скандал в духе ВИП-клиента, чего вполне можно ожидать от сына миллионерши. Я всю жизнь наблюдал такое поведение – когда мои одноклассники устраивали родителям сцены, получив в подарок не ту марку автомобиля; когда мои коллеги отчитывали официанта за то, что тот откупоривал вино, не повернув бутылку этикеткой к ним.
Мой опыт свидетелсьтвует: люди, не скрывающие эмоций, вряд ли способны вынашивать тайные планы. А значит, в определенных обстоятельствах скандалист может превратиться в спецагента. И все же, глядя в глаза Коделл, я могу лишь надеяться, что она купится на мою уловку.
– Мы гордимся тем, что предоставляем пациентам услуги высочайшего класса, – неожиданно резко отвечает Коделл. – Иными словами, наш главный приоритет – ваше восстановление, а не удовлетворенность в качестве гостя. Я не возражаю, если вам проще справляться с ситуацией по-своему, но если вы будете
