не выдержали нервы, и он нажал на пуск. Машина начала заваливаться набок, ракеты устремились в небо, но две из них полетели по наклонной траектории и угодили в спину ещё одному «Носорогу».
В рядах колонны разразилась паника. МПД разворачивались в разные стороны, сталкивались между собой, открывали дружественный огонь и по большому счёту не знали, что им делать.
А в это время со склона спускались МПД «Ярость Императора», передовые машины занимали позиции. К нам бежали «Мечники», а их, в свою очередь, встречали «Молоты». По передовому «Мечнику» открыли огонь чуть ли не в упор сразу трое. Два снаряда не пробили броню, а третий добрался до кабины пилота. МПД замер с занесённым над собой мечом.
Приближались ещё четверо «Мечников», пилоты «Молотов» выдвинулись им навстречу. Я тоже решил поучаствовать. После очередного залпа моих МПД на землю упал ещё один вражеский, а «Молоты» все оказались на перезарядке. Удар меча снёс манипулятор «Молоту» и застрял в броне корпуса. Я же выпустил «волну».
Пять «Молотов» против двух «Мечников», расклад был не в пользу противника. Один из пилотов МПД бросил меч и раскрыл кабину своей машины, выйдя из неё с поднятыми руками. Второй, чуть помедлив, поступил так же.
Позади меня послышалось шипение сотен ракет, смертоносные заряды отправились именно туда, куда и было приказано. Я увидел, как Ричард утекает со всех ног, подальше от машин противника. Спуск в карьер оказался объят огнём, взрывались выпущенные ракеты, рвались боекомплекты, разлетались на части МПД. На миг вокруг стало светлее, а от взрывов заложило уши. А теперь и вход был завален останками сгоревших МПД. В карьере оказались заперты около тридцати наиболее боеспособных единиц техники!
Несколько «Арчеров» смогли организовать сопротивление, но их оказалось слишком мало, и очаг сопротивления был безжалостно подавлен. Остальные, толком не успев осознать, кто на них напал и что вообще происходит, начали сдаваться.
А у меня, кажется, появились трофейные МПД.
Глава 10
В воздухе витал запах палёной резины и машинного масла. Солнце успело скрыться за горизонтом, но вокруг было светло как днём. Всё ещё горели МПД, да и соседние деревца принялись от взрывов ракет. Пленных пилотов согнали вкруг и связали им руки. Гэрэл радостный ходил и изучал трофейные МПД. От людей Барса поступила информация, что граф с аристократами выдвинулись в направлении моего поместья. Я же ждал, когда Толстой соизволит связаться со своими людьми. Оторвавшись от планшета с биографией Толстого, приказал Седому Дубу:
— Степан, выясни, кто командовал колонной и… — я задумался, рация не пробьёт на такое расстояние, тем более что трофейные МПД находились в низине, да и холмы со всех сторон, — Забери у человека телефон, я хочу поболтать с графом Толстым!
— Да, господин! — отозвался здоровяк и направился к пленным.
Послышался удары, стоны и ругательства, а за этим последовал вопрос Дуба:
— Кто из вас, шакалов, здесь главный?
Меня это интересовало мало, отвернувшись, опустил глаза в планшет. Мне нужно было понять, что за человек граф Толстой.
И информации в сети хватало, оказалось, что граф являлся гением. В семнадцать он получил ранг «учителя», что действительно было круто. В тридцать два он стал «мастером», а сейчас, без всякого сомнения, достиг ранга «виртуоза».
Но интересовало меня не это, а психологические черты графа, надавив на которые можно было спровоцировать графа на нужные мне действия. Положительными чертами характера Толстого являлась: целеустремлённость, настойчивость и умение добиваться цели. И как это часто бывает, из положительных качеств вытекали отрицательные: граф не имел тормозов, не выбирал способов, которыми достигал желаемого, а если закусил удела, то шёл до конца.
Помимо, самого графа в его свите насчитывалось ещё три «виртуоза» и это, не считая двух десятков «мастеров». Я мысленно попрощался с поместьем и только что купленными МПД. А если встретить графа на подъезде к поместью? Какая мне разница, где с ним драться? Да и место действительно можно выбрать подальше от моего нового жилища и коттеджного посёлка. Точно! Дорога от трассы к поместью как раз километра три-четыре. Там и деревца растут, есть где развернуться. И время ещё есть…
— Господин, там вышел на связь граф Толстой! — Позвал меня Дуб.
— Уже иду!
Степан держал в своей лапище смартфон, который казался игрушечным. Дуб принял звонок и установил связь на громкую:
— Дрынов, мать твою, ты где? Если сейчас же не ответишь тебе звездец! — дальше шло перечисление всех сексуальных извращений, которым подвергнет своего слугу граф.
Степан расплылся в улыбке от слов графа.
— Чего молчишь, придурок, когда тебя господин вызывает⁈ — вновь возмутился голос.
— Я не придурок и вы не мой господин! — еле сдерживая себя, чтобы не заржать в голос, всё же ответил Дуб.
Я же не спешил забирать трубку у Степана, пусть помотает нервы графу, мне потом будет проще.
— Что⁈ Эй, утырок, быстро позвал ко мне Дрынова!
Но Степан, поддав в голос серьёзности, ответил следующее:
— Господин Дрынов не может выйти на связь в данный момент, он занять более важными делами.
— Это ещё кто? Чем он на хрен может быть занят на марше МПД⁈ — Толстой распалялся всё сильнее, — Слышь, ты, передай этому долбоящеру, что если он через пять минут не перезвонит, то я его за яйца подвешу на первом попавшемся столбе!
— Господин Дрынов связан вместе с другими пилотами МПД, теми, которые остались в живых после засады. — невинным тоном проинформировал графа Седой Дуб.
— Что? — растерянно промямлил Толстой, но почти сразу собрался и поменял тон, — Это кто? С кем я разговариваю⁈
Я решил, что этого достаточно, и забрал у слуги трубку.
— А как ты сам думаешь, Толстой, с кем ты вообще можешь разговаривать? — ядовито прыснул я.
— Демидов… — наконец-то дошло до графа. — молокосос! Я тебя раздавлю!
— А сможешь? Думаешь, хватит четырёх «виртуозов», чтобы со мной справиться?
— Хватит. Ещё как хватит! Да, что ты можешь противопоставить? — Толстой рассмеялся, — Ты мне за всё ответишь! И вернёшь сеть кофе и…
Я перебил графа:
— И за диадему?
В трубке повисла тишина, кажется, я попал в яблочко. Но граф всё же решил играть до конца:
— Какую диадему? — деланно удивился он.
— Ту самую, к краже которой ты причастен!
— Ты там, что обнюхался чего-то белого⁈ — Толстой натужно засмеялся,
