жизнь без цвета – это только наполовину жизнь.
Может быть, однажды всё изменится.
Она надеется на это.
Глава 16. В которой приходят Псы-потрошители
Несколько часов спустя на другой стороне долины Грома караван прибывает в тихую деревню Медуница, расположенную в лесистой лощине на окраине великого леса. Деревня представляет собой несколько унылых улочек, сосредоточенных вокруг маленькой ратуши, но не сама деревня Медуница привела сюда Сэнди и Хоуп. Нет. Это рынок, который появляется раз в один лунный цикл на холмистом сером лугу за деревней.
Когда лошадь Сэнди вытаскивает кибитку на луг, там уже остановилась дюжина или около того других магов. Некоторые из кибиток намного больше, чем у Сэнди, и Хоуп узнаёт несколько из них по посещению далеко разбросанных лунных рынков Доминиона.
– Сэнди Бёрнс! – зовёт веснушчатая женщина, стоящая у своего костра. – Боже, как ты?
– Великолепно, Флора, просто великолепно, – отвечает Сэнди, приподнимая шляпу.
– Хей! Бёрнс! – раздаётся ещё один оклик, на этот раз от очень старого мужчины, чистящего свою лошадь. – На этот раз я тебя обыграл, мужик. Я работаю над заклинанием для мытья посуды, и я готов поспорить, что оно превзойдёт твоё!
– Ага, очень хорошо, Уолтер, – говорит Сэнди, взглянув на Хоуп и приподняв бровь.
Они останавливаются рядом с журчащим ручьём, и Хоуп помогает Сэнди развести костёр, в то время как Оливер обнюхивает всё вокруг, плещется в воде и гоняется за толстой черепаховой кошкой, за что получает несколько отборных ругательств от её хозяина.
По мере того как солнце опускается, прибывает всё больше караванов, пока бесцветный луг не заполняется людьми, оживляется болтовнёй, музыкой и ярким, мерцающим белым светом костров. Запахи сотворённых в последнюю минуту заклятий разносятся в сгущающихся серых сумерках, смешиваясь с ароматами мяса и овощей, приготовленных на гриле, пряного рагу и подогретого сидра.
Повсюду маги распаковывают свои товары и раскладывают их на прилавках, которые волшебным образом раскрываются из чемоданов или небольших деревянных коробок, их чёрно-белые и серые брезентовые навесы развеваются на лёгком ветерке.
Ночь продолжается, и музыка усиливается, отращивает руки и ноги и танцует вокруг разрастающегося рынка, в то время как маги достают свои скрипки, барабаны и банджо и присоединяются к живому хору. Это место потрескивает и гудит от энергии. Хоуп чувствует, как музыка проникает в её кости, заставляя ноги притоптывать, а голову покачиваться. Сидя у небольшого костра и поедая солёные рёбрышки, она задумывается: как всё это могло бы выглядеть и ощущаться в цвете? Она представляет себе ярко раскрашенные фургоны, прыгающие оранжевые языки пламени, множество заклинаний и зелий, переливающихся разными оттенками. Вот это было бы зрелище, на которое стоит посмотреть!
– Думаю, я достану свой старый чантер[5], – говорит Сэнди, разбивая тонкую скорлупу мечты Хоуп. Она слизывает с пальцев остатки сока с рёбрышек и бросает косточку Оливеру, который растянулся на животе на траве. Он начинает жадно грызть её.
– Я думала, ты потерял эту штуку, – с надеждой говорит она Сэнди.
Игра Сэнди на чантере ужасала её с тех пор, как она себя помнит, но он решил не мучить её какое-то время.
– Потерял? – недоверчиво машет рукой Сэнди. – Я бы никогда не потерял свой старый чантер. Нет, он где-то здесь… – Он встаёт и спешит в кибитку. Вскоре из-за двери доносятся лязгающие и глухие звуки его поисков. – Ах! Вот он! Видишь?
– О боже, – уныло отзывается Хоуп.
Оливер поднимает взгляд от рёбрышка.
– Мне следовало сжевать эту чёртову штуку много лет назад.
Хоуп подавляет смешок, когда Сэнди выбегает обратно из кибитки, сжимая в руке чантер. Это тонкий цилиндр из полого дерева с мундштуком и рядом отверстий для пальцев по всей длине. Сэнди на мгновение баюкает его в руках, глядя на него с обожанием. Затем он подносит его ко рту, прижимается губами к мундштуку и начинает играть.
Ещё до того, как раздаются первые ноты, Хоуп съёживается. Когда музыка – Хоуп недоумевает, можно ли на самом деле назвать это музыкой, – начинает проникать в воздух, она чувствует, как вжимается в сиденье, пытаясь исчезнуть, в то время как Оливер прячет мордочку в своих лапах.
Хоуп всегда была уверена, что чантер, если играть на нём правильно, должен издавать приятный звук. Зачем ещё кому-то вообще понадобилось создавать такой инструмент? Просто, как бы чантер ни должен был звучать, похоже, никто никогда не говорил об этом Сэнди.
Болезненно.
Именно это слово приходит на ум Хоуп, когда из страшного инструмента вырывается булькающая гусиная отрыжка. Ловкие пальцы Сэнди танцуют между отверстиями, щеки надуты и покраснели, глаза широко раскрыты, когда он с силой вдувает воздух в чантер, извлекая одну блёклую, безжалостную ноту за другой.
Маги поблизости, которые никогда не встречались с Сэнди, прекращают свои дела и пялятся на него. Несчастные, которые ранее сталкивались с этим немелодичным нападением, просто закатывают глаза, пытаются не обращать на него внимания и продолжают играть свою музыку, или есть, или заполнять свои прилавки.
Когда он наконец заканчивает свою бессвязную мелодию, руки Сэнди опускаются по бокам. Он смотрит сквозь туман в глазах на ночное небо и говорит:
– Да, это было великолепно. Музыка полезна для души, а?
– Я думаю, моя душа вылезла наружу и убежала десять минут назад, – бормочет Хоуп, на что Оливер чуть не давится своей косточкой.
Некоторое время спустя бой множества часов возвещает о наступлении полуночи, и последние ноты музыки уносит лёгкий ветерок.
Настало время лунному рынку заняться своими делами при бледном свете этого серебристого диска в небе.
– Не уходи далеко. И оставайся с Оливером!
Как только слова слетают с губ Сэнди, Хоуп уходит от их прилавка в толкающуюся локтями рыночную толпу, Оливер следует за ней по пятам. Как же ей нравятся их походы на рынок, где выставленные товары могут удивить и привести в восторг даже самых искушённых магов! Да что там, она даже видела, как самого Сэнди время от времени сбивало с толку то одно, то другое невероятное заклинание – как той старушки, чей прилавок в прошлом году был заставлен свечами сновидений на рынке по другую сторону леса.
– Это приятные сны, – сказала она Сэнди, когда он рассматривал множество восковых палочек разного размера. – Да. Среди них нет ни одного кошмара, сынок. Просто зажги фитиль и погрузись в глубокий сон, а свеча сделает всё остальное. – Она наклонилась ближе, понизила голос: – Тебе каждую ночь будет сниться твоё самое сокровенное желание, то, что сделает тебя счастливым и довольным.
Сэнди был настолько очарован этой идеей, что обменял половину
