пейзажа что-то шевельнулось. Скинув с плеча автомат, он притаился за обросшим толстым мхом березовым выворотнем. Вдруг недалеко кто-то вскрикнул, заставив его вздрогнуть:
— Это же Сверчок!
От деревьев отделились две фигуры. Узнав в них разведчиков своего отряда, дед Захар удивился.
— Он! Точно он! — подтвердил голос, принадлежавший Грушину.
Приветливо махнув старику рукой, партизаны помчались навстречу молодому товарищу.
Еще днем, сразу после короткой беседы с дедом Захаром, старший лейтенант Вовк велел своим подчиненным незаметно следить за ним. Уверенность в том, что хитрый старик прячет юношу где-то в лесу, не погасла в нем.
Досадуя, что не заметил за собой слежку, дед Захар тронулся следом за бойцами. Его лицо светилось от предвкушения встречи с живым и невредимым любимчиком. Впрочем, врачи вряд ли посчитали Николая Цвирко невредимым. Потеряв много крови, юноша с трудом держался на ногах, опираясь на длинную палку. Рядом, постанывая, сидел привязанный к дереву полицай…
Ближе к утру, едва на горизонте засияла кромка неба, в воздух взмыл самолет, унося за линию фронта вицефельдфебеля Матюшина и юного партизана Колю Цвирко. Рядом, расположив между ног ранец с драгоценным грузом, сидел, положив автомат на колени, боец Грушин. И неясно было, кого конвоирует этот улыбчивый парень — полицая или обоих.
Проваливаясь в воздушные ямы, легкий самолет упорно продвигался на восток. Желая подбодрить раненого товарища, Грушин обернулся к нему, но боец Николай Цвирко спал.
Они еще не знали, что в этот день, 23 июня 1944 года, войска 2‑го Белорусского фронта под руководством нового командующего, генерала армии Георгия Захарова, перешли в широкомасштабное наступление. Через два дня городок был освобожден. Начинался новый этап в освободительной борьбе советского народа против фашистских захватчиков…
Часть вторая. Кутора выходит на тропу
1
«Совершенно секретно»
Начальнику 2‑го Управления НКГБ СССР
тов. Федулову.
Город Москва.
20 августа на территории Воронежской области был арестован немецкий агент Коротков Егор Кузьмич, 1910 года рождения, бывший красноармеец, уроженец города Курск. Установлено, что с весны по осень 1943 года он проходил обучение в Варшавской школе немецкой разведки и в ночь на 3‑е октября того же года был заброшен в СССР, в район города Тамбов. Сопроводительную записку к документу прилагаю.
Начальник Управления НКГБ
по Воронежской области
подполковник госбезопасности
Смирнов И.В.
Сентябрь 1944 г.
На вечерний город незаметно опускались сумерки. Отложив доклад, Поликарп Матвеевич Федулов неспеша докурил папиросу, раздавил окурок в тяжелой бронзовой пепельнице и включил настольную лампу. Вспыхнув мягким зеленоватым светом, стеклянный абажур разбросал по стенам причудливые тени. Устало откинувшись на высокую спинку кресла, полковник задумался.
Уже двое суток он, как и многие в Управлении, оставался на рабочем месте. За последние недели на его столе скопилось множество донесений из разных мест о раскрытых шпионах. Внимание привлекало то, что почти все они проходили подготовку в Варшавской школе разведки «Жемчужина».
Успехи Красной армии, перешедшей в решительное наступление на всех фронтах, и практически полная потеря занятых ранее советских территорий, вынуждали вермахт решительно пересмотреть план ведения войны с русскими, а руководство абвера расширить агентурную сеть в западной и северо-западной части Советского Союза.
В Германии разведывательно-диверсионными и карательными операциями занимались в основном две организации — Главное управление имперской безопасности РСХА и абвер за рубежом.
«Неужели немцы не понимают, что война идет к концу и рано или поздно ими будет проиграна? На что Гитлер рассчитывает?» — недоумевал Поликарп Матвеевич. Для него победа советского народа в этой войне не вызывала сомнений. После первых тяжелейших поражений Красная армия сумела устоять, собраться с новыми силами и дать врагу решительный отпор.
Федулов встал из-за стола, подошел к окну и приоткрыл одну из створок, чтобы проветрить кабинет от табачного смрада. Взгляд невольно задержался на деревьях, по которым ранняя осень, словно искусный живописец, деликатно прошлась кистью, придав кронам золотисто-медный оттенок.
Вернувшись к рабочему месту, Поликарп Матвеевич достал из раскрытой папки сопроводительную записку к докладу подполковника Смирнова и погрузился в чтение. Что-то в деле немецкого агента Короткова его насторожило. Поликарп Матвеевич снова, на этот раз более внимательно, прочитал докладную записку.
«…С целью легализовать свое присутствие на территории СССР, Коротков Е.К. в форме старшего лейтенанта Красной армии появился в Городском совете города Тамбов, где интересовался у сотрудников, не проживала ли здесь его семья — жена и малолетняя дочь. С его слов, они могли приехать сюда в начале войны из Курска. Получив соцсправку об отсутствии данных о своих родственниках, Коротков отправился в город Воронеж. Здесь он продолжил безуспешно разыскивать жену и дочь, о чем имеет аналогичную справку…»
Федулов задумался. Такие справки, полученные немецкими агентами в двух-трех советских городах, являлись прекрасным прикрытием для их безопасности. Любой патруль, остановив офицера Красной армии, разъезжавшего по городам в поиске потерявшейся во время войны семьи, с пониманием отнесся бы к его несчастью. Сотрудники абвера знали, на какие чувства советского человека воздействовать.
«…В Воронеже, — продолжал читать Федулов, — рассматривая выданное в связи с ранением отпускное удостоверение Короткова, один из патрулей выявил в нем подделку. Офицер был доставлен в ближайшую комендатуру, где при досмотре у него обнаружили чистые бланки различных организаций, продовольственные аттестаты, отпускные документы, справки о ранениях, наградные удостоверения к медали “За отвагу” и ордену “Красная звезда” и около восемнадцати тысяч рублей…»
Поликарпа Матвеевича озадачило, что многие из задержанных в разных местах агентов были также снабжены большим количеством документов и чистых бланков, на которых заранее были проставлены печати учреждений, но только у Короткова, кроме бланков на русском языке, обнаружились отпечатанные на латинице. На их угловых штампах и круглых печатях были указаны важные стратегические объекты как военного назначения, так и народного хозяйства Литвы. «Выходит, немцы Короткова готовили для заброски в северную республику? Тогда почему он кружил между Воронежем и Тамбовом?» Федулов снова задумался. В тылу воюющей страны лишнее перемещение агента из одного города в другой было рискованным, поскольку могло вызвать подозрение советских спецслужб. Руководители немецкой разведшколы не могли этого не понимать.
Одно было совершенно ясно: Короткова немцы на территорию СССР забрасывали на долгий срок. Зачем?..
В дверь тихо постучали. Прервав размышления Поликарпа Матвеевича, в кабинет вошел высокий стройный капитан Глазков, его секретарь. Поставив на стол небольшой поднос с чашкой чая и блюдцем с галетами, офицер в нерешительности остановился.
— Товарищ полковник, снова всю ночь будете работать? Нельзя ведь без сна… Может, перекусите да отдохнете немного?
Федулов вспомнил, что в запарке отказался от обеда. Есть и сейчас не хотелось, но на предложение секретаря согласился:
— Это можно.
— Есть! — весело щелкнул каблуками капитан. — Сейчас принесут.
