не стала заучивать мой телефонный номер, а взяла бумажку с собой. Так не поступают, когда собираются скрыть предполагаемый контакт с врагом. И напротив, именно наличие записки, где почерком следователя вписан его телефон, может сработать в твою пользу, если ты приходишь к брату-хамаснику, чтобы честно рассказать ему о допросе и предложить себя в качестве подсадной утки.
Шейх, несомненно, помнил нашу первую беседу в той же допросной комнате. Помнил меня как молокососа, неопытного юнца, которого можно без особого труда обвести вокруг пальца. В тот раз ему это удалось – отчего бы не попробовать снова? Заманить потерявшего осторожность офицера Шерута в ловушку, похитить его живым или мертвым, а затем начать торговлю о выкупе, то есть об освобождении сотен заключенных соратников, – о, такая операция была бы намного эффектней нескольких терактов, вместе взятых. На это я и рассчитывал, забрасывая удочку, – на превеликую соблазнительность подобной приманки, которая вполне могла вскружить голову даже такому хитрому лису, как Джамиль Шхаде.
К моему глубокому разочарованию, поплавок с самого начала застыл как вкопанный и не шевелился еще долгие месяцы, наполненные чередой других, не менее обидных неудач. Телефон зазвонил, когда я уже почти забыл Лейлу Шхаде. А может, и не забыл, поскольку сразу узнал ее голос по одному короткому «алло».
– Привет, – сказал я. – Давай обойдемся без имен, ладно? Думаю, я знаю, кто ты. Но просто чтобы быть уверенным: это ведь ты была у меня в гостях вместе с матерью и невесткой?
Она принужденно рассмеялась:
– Ну да, в гостях. Можно назвать это и так.
– Как дела? Здорова, цела? Если честно, я уже начал за тебя беспокоиться.
– Нормально… – Лейла помолчала. – Надо бы встретиться, поговорить.
Судя по посторонним звукам, она держала телефон в режиме динамика; как видно, нас слушал кто-то еще. Замечательно! Что, если это сам Шейх? Мое сердце пропустило несколько тактов, и я вынужден был откашляться, чтобы скрыть волнение.
– Конечно, с радостью. Ты все-таки надумала перевестись в Иерусалимский университет?
– В том числе, – сказала она. – Давай встретимся где-нибудь в лесочке недалеко от Дир-Кинара. Ты ведь знаешь эти места?
«Ага, как бы не так… – мысленно усмехнулся я. – Сначала в лесочке, а потом с кляпом во рту и мешком на голове, в багажнике неприметной машины».
– Знаю, но это не слишком удобно.
– А кто-то говорил, что готов бежать на край света… – напомнила Лейла. – Ты ведь помнишь, что я не совсем свободна?
– Помню, помню, – согласился я. – Вот что. Если мы так или иначе будем обсуждать перевод в универ, то логично встретиться где-то рядом. Скажем, в роще Гиват Шапира. Я пришлю тебе координаты.
– В роще Гиват Шапира… – повторила она и надолго замолчала.
Я терпеливо ждал ответа. На первый взгляд, похитить человека из Гиват Шапира казалось намного сложнее, чем из глухого, поросшего лесом самарийского оврага. Но эти сложности были вполне преодолимы при должном уровне планирования. Роща находилась поблизости от арабских районов, от Рамаллы ее отделяло всего несколько километров, а пограничники на блокпостах зеленой черты обращали внимание в основном на тех, кто въезжает в Иерусалим, и почти не проверяли автомобили, выезжающие в противоположном направлении, в сторону арафатовской автономии.
«Если сейчас рядом с ней действительно сидит кто-то, облеченный серьезными полномочиями, он должен согласиться, – думал я. – А кто там облечен полномочиями затеять такую непростую операцию, которая потребует не только дюжину бойцов, водителей и домохозяев, но и участие сестры самого Шейха? Сам Шейх, не иначе…»
– Алло… ты еще здесь? – позвал я осторожно, чтоб не спугнуть, натягивая леску. – Если не хочется, дело твое. Я-то свой университет уже окончил.
– Хорошо, – проговорила она. – Но учти, у меня нет разрешения на въезд в Иерусалим. У мамы есть – она ездит туда к родственникам.
– Нет проблем, – ответил я. – Родственники матери – твои родственники. Через пять-шесть дней получишь разрешение по почте. А встречу назначим еще через недельку, для верности…
Я назвал ей число, время дня и координаты места. И снова Лейла молчала значительно дольше, чем требовалось для ответа.
– Ладно, договорились, – сказала она наконец. – Если будет что-то непредвиденное, перезвоню. До встречи.
Утром назначенного дня я сидел в одной из внутренних комнат блокпоста на въезде в столицу, поджидая белый мерседес с мадам Шхаде и ее дочерью. Конечно, у меня с самого начала и в мыслях не было встречаться с Лейлой в роще Гиват Шапира – блокпост подходил для этой цели куда лучше. Автомобиль подъехал на четверть часа раньше, чем я предполагал. Дальше все шло по плану. Комната предназначалась для видеомониторов поста, и на экранах было хорошо видно, как пограничники останавливают «мерседес», проверяют документы, а затем начинают препираться с мадам, объясняя, по какой такой странной причине от нее требуется отъехать в сторонку для дополнительного осмотра.
Не без удовольствия я наблюдал, как они выходят из кондиционированного салона в потную полуденную жару – разъяренная, брызжущая угрозами мадам и ее абсолютно равнодушная к происходящему дочь, как пограничница неумолимой рукой подхватывает мамашу под локоток и препровождает ее в самый дальний из бараков блокпоста, как другая девушка в форме ведет в прямо противоположном направлении, то есть ко мне, все такую же безучастную Лейлу. Вот они выходят из кадра. Вот шаги в коридоре – ближе, ближе…
Я поднялся со стула, с удивлением отмечая невесть откуда взявшееся волнение. Пограничница пропустила Лейлу вперед и вышла, закрыв за собой дверь. Мы снова были вдвоем в одной комнате. Второй раунд. В первом ее доставили ко мне в полном раздрае – едва успевшую продрать глаза, растрепанную, помятую, искусанную тюремными блохами, пропитавшуюся всепроникающим запахом следственного изолятора. Но и в таком виде она отвечала ударом на удар и даже не думала сдаваться. Что уж говорить теперь, когда девушка стояла передо мной во всем великолепии своего вооружения – со вкусом одетая, в тонких ароматах косметики и с тщательно продуманным беспорядком копны курчавых волос.
– Привет, Лейла.
– Что случилось? – начала было она, но уже по ходу вопроса угадала ответ и закончила презрительным: – Понятно…
– Что тебе понятно? Садись, поговорим.
– Все понятно, – фыркнула Лейла, усаживаясь на стул и с любопытством осматривая комнату, забранное решеткой окно и полдюжины экранов на стене. – Кэптэн Клайв испугался. Кэптэн Клайв наделал в штаны. Кэптэн Клайв боится встретиться с девушкой один на один. Кэптэн Клайв шагу не ступит без охраны, без целой роты вооруженных солдат и полицейских. Интересно, вы все тут такие трусы или есть храбрецы, которым достаточно взвода?
Я улыбнулся:
– Можешь звать меня просто Клайв, без
