что это обычная девушка с непомерно тяжелым грузом на плечах и болью в сердце.
— Лейла, — голос выдернул из размышлений, — распорядись накрыть на стол, мы с папочкой будет трапезничать. И скажи волкам отдыхать и быть готовым к походу на помолвку вожака. Ох и весело же будет.
Лейла
Стоило солнцу скрыться за ближайшим деревом, как в двери кухни, что выходили на задний двор, постучали. Лейла, подходя к ней уже знала, кого увидит.
— Сла-а-аденька-а-ая моя, соскучилась?
Ариан стоял на пороге в привычном для него наряде, на этот раз белоснежной рубашке серо-голубом костюме и с неизменной тростью в руках. Мужчина совершенно не ждал ответа на свой вопрос.
Девушка отошла в сторону, пропуская гостя, который почему-то всегда выбирал вход для прислуги, при посещении этого дома. Деметрий оказался на кухне, когда она провела вампира к столу. Быстро прибежал, нечего сказать. Надо будет узнать, как он определяет, что на пороге именно Ариан.
— О, и щеночки тут как тут. Как поживаете? — Вампир снял шляпу и положил на стол. Его длинные волосы были затянуты фиалковой ленточкой. Лейла застыла с чашкой чая в руках на середине пути. Это так не вписывалась в нарисованную в голове девушки картину, что она чуть не засмеялась, но вовремя вспомнила, что перед ней упырь. И стало еще страшнее, когда на кухню зашла маленькая Ания, которая сейчас должна была спать.
— Ой, а кто этот дядя? — Она протянула ручку и пальчиком указала на Ариана.
— Какое милое дитя. — Проговорил он.
— Держись от нее подальше. — Прорычал Деметрий.
— Ага. — Быстрая тень метнулась к ребенку. Сохнувшая над печью трава колыхнулась от легкого ветерка, поднятого быстрым перемещением. Сухоцветы посыпались зеленым сухим снегом на стоявшего под ними волка. Ариан же, уже сидел на стуле с Анией на коленях. — Как тебя зовут, красавица?
— Не смей. — Снова рык. Но между ними встала Лейла.
— Пожалуйста, не трогайте ее.
Голос предательски дрожал, а из глаз готовы были хлынуть слезы.
— Не переживай, сладенькая моя, не съем я это чудо. — И он сделал то, чего никто не ожидал — принялся щекотать девчушку, от чего та залилась смехом. И он не просто щекотал Анию, а разговаривал так, как разговаривают с маленькими детьми, — Ути, ути, а каво это я сейчас защекочу? Защекочу, защекочу, защекочу. — А еще, вампир кривлялся. Как совершенно обычный человек, который меняет голос и речь, играя с ребенком.
Лейла сделала шаг назад и наткнулась на твердую фигуру Деметрия. Он стоял, не двигаясь. Видимо, увиденное привело его в такой же шок, в каком пребывала и она.
— Что здесь происходит?
Амир стоял в дверях и наблюдал за, пожалуй, самой необычной картиной в своей жизни. Опасный кровожадный вампир кривляется и играет с ребенком, что сидит у него на коленях. А она и Деметрий стоят друг возле друга с округлившимися лицами и глазами на выкате. Ибо — где ж такое видано-то.
— Так как тебя зовут, красавица моя? — Голос Ариана был полон нежности.
— Ания.
— М-м-м, какое красивое имя.
— А почему у тебя зубы острые? — она потрогала слегка выпирающие клыки вампира, и сердце Лейлы на миг перестало биться. Деметрий позади напрягся. Про Амира вообще все забыли.
— На папу похож. А ты, почему такая красивая?
— На маму похожа. — в его же манере ответила девочка.
— М-м-м, как много у нас общего. Малышка, а ты не знаешь, мне чай дадут сегодня? Или так встречают всех гостей?
Ания повернулась к Лейле с Деметрием и, нахмурив брови, произнесла суровым и серьезным голосом:
— Где чай? Какой позор?
Под отца косит. Но да, она права, где чай?! Лейла забрала ранее поставленную от шока чашку на печь и донесла-таки ее до адресата. Потом на стол опустилось варенье, земляничное.
— Смотри-ка, мое любимое. — Счастливо произнес вампир и, протянув наполненную вареньем ложечку, спросил у девочки. — Хочешь?
— Мне нельзя, — смутился ребенок, — это только для господ.
— Что за бред? Кто такое сказал? — возмутился Ариан и громогласно приказал. — Всю банку нам и еще одну ложку.
Не подчиниться Лейла не смогла, поэтому быстро сбегала и принесла. Ания к этому времени уже сидела возле вампира на отдельном стуле и с жадностью смотрела на стоящую тарелочку желаемой сладости, которую действительно делали только для господ. Как только Лейла поставила маленькую баночку на стол, вампир протянул ее девочке вместе с ложкой и приказал:
— Ешь.
Уговаривать дочку конюха не требовалось.
— Что происходит? — Амир подошел вплотную и шепотом спросил у Лейлы, на что та развела руки.
А что сказать?! Она сама совершенно не понимает, откуда столько тепла в мертвом создании, которым пугают детей.
— Как что? — Удивилось это самое мертвое создание. — Варенье едим. Хочешь? — И он протянул на вытянутой руке ложку со стекающим вареньем в сторону волка. А когда тот не отреагировал, с чистой совестью отправил себе в рот. — Зря.
— А что это? — Пальчик Ании указал на ленточку в волосах вампира. Упырь тут же стянул фиалковое безобразие с волос и протянул девочке. Черно-белые волосы рассыпались по плечам. Они оказались короче, чем Лейла предполагала.
— Твоим волосам это больше подойдет
— А меня папа не отшлепает?
Мог. Сатим любил дочь, но воспитывал очень строго. Чужое трогать нельзя, а хозяйское тем более. Не бегать, на глаза никому не попадать. За пределы их маленькой комнатки и кухни не ходить. Даже во двор она выходила только с отцом. Мало ли на чье плохое настроение может нарваться ребенок.
— Скажешь папе, что если отшлепает тебя, то приду я и отшлепаю его. Договорились?
Ответом был кивок, но подумав девочка сообщила.
— Не надо отшлепывать папу. Я его о-о-очень люблю.
— Как скажешь, красавица. — Быстро согласился Ариан. — В следующий раз принесу тебе финиковое варенье, заморское. Вкусное. — И заговорщицки подмигнул девочке.
Лейла, все еще пребывающая в недоумении, медленно опустилась на низкую табуретку. Где ж такое видано-то?! Ее мир перевернулся.
Чуть позже она покинула гостя и волков, помогать хозяйке собираться. Но шок от увиденного так и не прошел.
* * *
— Лейла, ты не могла бы быть порасторопнее.
Хозяйка была в хорошем расположении духа, даже улыбалась.
— Какой наряд желаете надеть?
Девушка знала, что сшито два новых платья. Одно состояло из двух слоев: первый — свободного белого цвета, обтягивающего грудь по форме, с серебряной вышивкой, второй — черного, с длинными рукавами, приподнятыми в плечах и высоким воротом, стянутом заклепками, начинающимися под грудью и заканчивающимися под талией. Таким образом, нижнее белое выглядывала из-под черного.
Второе же платье, было немыслимо неприличным. Вырезом лодочкой оно
