турецкую оккупацию сменила английская. Турция, будучи в союзе с Германией, потерпела поражение и отступила. Победители-англичане потянулись на запах милой их сердцу нефти и по-хозяйски устроились в богатом нефтеносном краю.
Наш дом стал местом встречи английских офицеров. Подросшая Зулейха вместе с Аминой без конца принимали гостей. А я завидовала их дружбе и тому, что Зулейха повзрослела раньше меня. Она менялась быстрыми темпами. Дело дошло до того, что Зулейха, не стесняясь, курила папиросы в присутствии других.
Баку стремительно менялся, втягиваясь в европейский образ жизни. Менялись обычаи, и традиции теряли устойчивость. Религия почти полностью утратила свои позиции. Семья уже не обращала внимания на поведение Амины. На фоне событий, происходящих вокруг Кавказа, по сравнению с тем, что происходило в России, ее короткое платье и раскованность - не самое страшное. Отец сейчас же увлекся политикой и дал ей полную свободу действий. Везде говорили и думали только о свободе, независимости, процветании Азербайджана, Армении, Карелии, Туркестана и т. д. Атрибуты независимой республики - вот что было важнее всего для всех! Вскоре и англичане покинули Кавказ, а чудесный город минаретов и нефтяных вышек Баку стал столицей Независимой Азербайджанской Республики. Был создан парламент новой республики, а количество партий чуть ли не приравнивалось количеству депутатов парламента. Республика стала создавать и собственную армию, в которую призывались юноши, никогда не державшие в руках оружия. Был проведен военный парад. Произносились парадные речи, полные патриотизма и восторга. Один молодой композитор написал музыку к гимну Независимого Азербайджана. Как и в других хорошо организованных республиках, и новая Азербайджанская управлялась Кабинетом министров, избрала президента. Мой отец был назначен министром торговли. Отныне наш дом охраняли два солдата -ведь это был дом министра! Отец носил широкую желтую ленту. Не снимая ее до самого падения Независимого Азербайджана. А мы гордились его должностью.
Вскоре после ухода англичан в Баку вернулись задержавшиеся в Одессе Лейла и Сурайя. Все радовались их счастливому возвращению. Бедняжки столько пережили! На их лицах до сих пор лежала тень перенесенных тягот и бед. Сестры были усталыми, изможденными, плохо одетыми. Сурайя надела какой-то костюм из груботканой материи, похожий на мужской. Она и сама очень плохо выглядела. Бедняжка! Видимо, пережитое дурно повлияло на ее вкус. Она очень смутилась, когда ей сделали замечание по поводу безобразного костюма. На Лейле была одежда не лучше: платье, подбитое гардинной шерстью. Оно было слишком вульгарным. Но Лейла своего платья не стеснялась. Она по-прежнему стремилась к «свободной жизни». Пока ей удобно было жить в родительском доме. Поэтому она распространяла слух, что ее муж - мерзавец и жить с ним невозможно. Но, знающие этого человека, понимали, что Лейла лжет. Уговоры и легкие угрозы не возымели действия. Упорство Лейлы было осознанным. Вскоре она заявила, что желает развестись, рассчитывая на возможность вернуться в дом отца. Она поселилась в своей прежней комнате. А в соседней устроила сына. Муж стал помехой, превратившись в обыкновенного престарелого родителя. Но, пока не получив развода, Лейла мирилась с таким положением. Муж обожал ее и разводиться не хотел.
Он жил у своей матери и приходил к нам навещать сынишку. Бедняга, как мог, пытался вернуть Лейлу. Смягчить ее сердце. Но все зря! Если женщина хочет «независимости», муж превращается в обузу. Лейла была тверда в намерении развестись.
Одни желают выйти замуж, другие пытаются избавиться от мужа. Вот Сурайе и Зулейхе, к примеру, пришло время подыскать себе муженька. К нам уже стали похаживать потенциальные женихи из «хороших мусульманских семей». Многие из них были «почти» врачами или инженерами (похоже, не доучились!). Это были желающие взять одну из моих сестер в жены. Все равно, какую, которую отец предложит - на той и женятся. А самые расчетливые даже готовы были подождать, пока вырасту я.
XII
Независимая Азербайджанская Республика активно действовала. В Женеву была послана группа представителей, Республика и ее права были официально признаны. Баку стал националистическим, и даже несколько шовинистическим городом. Собственно, столица нового независимого государства и должна быть таковой. Одни партии делали упор на традиции, другие требовали «равенства и эмансипации». Последние были сторонниками женской образованности и участия женщин в общественной жизни. И вправду, порой мужеподобная Дездемона, которую в театре играл мужчина, вызывала, мягко говоря, недоумение: в те времена женские роли в театрах исполняли мужчины. Можно представить, как нелепо выглядели такие «женщины» в париках и накладных бюстах!
В молодой столице кипела и бурлила жизнь. Здесь было много россиян, покинувших объятую революцией родину. Все искали «удобное место под солнцем» или временное пристанище, чтоб переждать смутное время в России. Они были уверены, что скоро все кончится, через пару-тройку месяцев, большевики покинут сцену, и каждый займется своим делом. Дожидаясь этого «безусловного времени», люди брали взаймы. Развлекались и были беспечны. Приемы в нашем доме стали бесконечными. Ну, а мы, сестрицы-девицы, подбирали среди посетителей «достойных нашей любви» мужчин. Например, однажды за очень короткий промежуток времени мы «коллективно влюбились» в русского музыканта, юношу из Прибалтики, и в шведского инженера. Наши привязанности и любовь были скоротечными.
В канун весны мы познакомились с молодым офицером. Он-то и стал объектом нашей очередной влюбленности. Предыдущие сразу же померкли. На широкой груди молодого офицера красовались знаки отличия. Это был чернобровый и очень красивый мужчина. Правда, характером он был несколько язвителен. Поэтому с ним мало кто дружил! Не обратить внимания на привлекательного человека? Мы не могли себе этого позволить! И, конечно же, как всегда, поочередно влюбились в него. Кажется, он был перс. Но из благородной семьи, поэтому получил образование в Петербурге. Будущие офицеры, получавшие образование в том петербургском учебном заведении, даже беря в руки книги, надевали перчатки, чтоб не замарать руки, ведь чтение - это тоже труд, а молодым господам трудиться негоже. Они же не простолюдины какие-нибудь! Зато у них было принято повязывать на шею шелковые чулки своих возлюбленных, пьянствовать, губя свою память. Многие из них были настолько честолюбивы, что постоянно изыскивали возможность проявить героизм, порой кидаясь в бессмысленные авантюры. Во имя воинской чести они совершали поступки, требующие особой отваги и бесстрашия. Поступив на военную службу в 16 лет, Мурад проявил себя смелым и отчаянным воином, заслужив несколько медалей. Но после революции, когда воинская служба потеряла свою ценность, Мурад вместе с родителями приехал в Баку. Здесь у них жили родственники. С нами он познакомился благодаря тем же родственникам.
Моя любовь, точнее, наша коллективная любовь к Мураду, оказалась безуспешной
