на водительскую табуретку, и запустил двигатель. В бак заглядывать не хотелось, чтобы не расстраиваться. Я знаю что там горючки мало, рейдеры льют только на одну ходку, без запаса, а это значит что скоро мы встанем, и прикурим.
Солнце перевалило уже далеко за полдень, когда мы пролетели мимо стоянки с отелем и кафешкой. Почему я думаю, что это стоянка и кафешка, а не что-нибудь другое? Легко. Большая ровная площадка, спереди здание поменьше, позади в два этажа. Без вариантов. А напротив был похожий комплекс, но другой. И это место оказалось обитаемым, но обитатели были очень по-своему рады гостям: вяло обстреляли, и даже пара мотоциклов в погоню бросилось, но быстро отстали. Был бы я помесью Рэмбо с ниндзей — зачистил бы этих упырей, и разжился всем, чем надо, и в том числе горючкой. Но нет. Рембы из меня не вышло.
Чуть дальше располагалась развязка, а за ней — деревня. И поля вокруг. Заправки, отели, харчевни, деревни. И поля. Мне показалось, что мы стоим на месте, а по бокам от нас движутся декорации по кругу, но нет, все же отличия были. И солнце подбиралось к горизонту, а это значит, что нам пора искать пристанище, и людей. Дружелюбных людей! Которые могут что-то продать. Я уже не надеялся таких встретить…
Заметив очередные придорожные постройки, я понял, что рядом деревня. Все замеченные кемпинги были рядом с деревнями, ибо деревня — это источник запасов. И рабочей силы. Заметив старый сверток направо, я туда и завернул, и обратил внимание, что хоть и редко, но дорогой пользуются. А это значит, люди тут есть. И раз живут в стороне от дороги — возможно не самые кровожадные. Может быть. Надеюсь. Наверное.
Дорога привела меня к старому административному зданию. Двухэтажное здание из светлого кирпича прямоугольной формы, одинаковые окна, типичный поселковый сельсовет. Да и в этом сельсовете жили люди взрослые: здание хорошо укреплено, на подходе баррикады из строительного мусора, но никого не видно. Странно… Где все? Обычно в это время уже начинали стрелять. Странно. Я остановил машину и ждал, но ничего не происходило.
— Эй! Люююдиии! — прокричал я, но ответом мне была тишина.
И в это время мотор багги два раза пукнул, и заглох. Как вовремя! А вдруг мне понадобилось бы валить отсюда на максимальной скорости? А теперь все, расчитываем только на скорость ног. Я выбрался из багги, и замер. Трогг подсказал мне, что живые тут есть, но на контакт они идти не хотят. Боятся? Наверняка. И при этом сами плохо вооружены? Иначе уже нашпиговали бы свинцом.
— Эйэй! — крикнула Мира, — Мы не злые, мы хотим добра!
И, как ни странно, именно это возымело эффект. В одном из забаррикадированных окон мелькнула тень. На нас смотрят, нас изучают.
— Эйэй, есть тут кто? — продолжила девчушка.
И в этот раз я заметил движение сразу в трех окнах.
— Я вас вижу! Вы там! — упрекнула она прячущихся, — Мы не злые! Мы копатели!
Все так говорят, а потом ножик под ребра суют. Но видимо ее слова возымели действие, во входе показался молодой парень, лет двадцати пяти, одетый в примерно такой же, как у Миры, мешок, с босыми ногами. Волосы на голове темные, длинные до плечь, спутанные, кожа грязная, кое-где видны ушибы и ранки, в руках у него ничего небыло.
— Положите оружие, иначе стрелять будем. — грозно сказал он.
— Послушай, парнишка, еслиб у вас было, чем стрелять, мы бы уже лежали мертвые. Не надо нас обманывать, мы не хотим войны.
Услышав это, пацан насупился, а я понял, что угадал. Ежу понятно, что выстрелить они могут только собственной жопой, да и то, не факт.
— Мы хотим торговать, нам нужна еда, вода, и горючка.
— Я тебе не верю! — сказал мой оппонент.
Я покопался в сумке, и достал свое богатство, два пистолетных патрона, и показал ему.
— Видишь? У меня есть чем платить.
— Я тебе не верю. — повторил он, — Ты хочешь нас всех убить.
А он прав. У всех остальных цель такая, но я-то не они… И он правильно делает, что мне не верит, но надо с этим как-то решать.
— Мира! Покажи сокровище.
Девчулька сжала кулачок, в котором держала монетку, и посмотрела на меня волком.
— Покажи! Мы не отдадим ее.
Вздохнув, она показала парню свою драгоценность.
— Мы откопали это! И откопаем еще, если у вас есть, чем с нами меняться! — выдала она.
А деловая хватка у девки что надо.
— Я вам не верю! — опять выдал упертый малый.
Да чтоб его.
— А зачем ты вышел? Ты понимаешь, что уже мертв?
Он набычился и уставился мне в глаза.
— Я мог убить тебя, зайти внутрь, и убить всех. Вы же беззащитны. Или я не прав?
— Нет, все так. — согласился волчонок.
“Давай всех убьем, наедимся, украдем чего-нибудь”, предложил трогг, но я его проигнорировал.
— Ну?
— Мне надо поговорить.
— Иди, если не хотите торговать — мы уедем. — соврал я.
Никуда мы не уедем, горючки-то нет! Но ему об этом знать не обязательно. Волчонок шмыгнул в здание, и растворился в полутьме, а я сел на колесо и принялся ждать. Не происходило ровным счетом ничего, совещание обитателей администрации затягивалось, трогг начал скучать, что-то придумал, и сидел довольный. Наверняка какую-нибудь очередную кровавую мерзость…
“А что?”, встрепенулся он, “Нельзя?”
Нельзя! Пока — нельзя. Мы хорошие. Мы хотим договариваться. Конечно, можем всех убить и все забрать, но разговорами можно получить больше.
“Фу таким быть, ты скучный”, с укоризной заявил он.
Ну, скучный, ну и что? Мне так нравится. Минут через десять переговорщик вышел к нам.
— Мы разрешим вам торговать. Здесь.
Всмысле, здесь?? Нас что, внутрь не пустят?? Вот наглость!
— Хорошо, как скажешь. Мне нужна еда, вода, и горючка.
— Горючка? Ты знаешь, сколько она стоит? — усмехнулся пацан.
— Знаю! Патрон за бутылку.
Парень расхохотался.
— Ты из под какой коряги вылез? Патрон за бутылку! — сказал он отсмеявшись, и утерев слезу, — Горючка стоит дороже золота!
— Это почему? А что в бак заливаете? — не понял я.
Кажется, дошло. Заводы не работают… Но техника ездит! Значит, они нашли выход.
— Откуда ты приехал? — спросил он.
— Из далека.
— И как ты это сделал, если не знаешь, что в баке?
— А вот так. — многозначительно сказал я, и кажется парень понял меня правильно: владельцы техники мне не рассказали, что было в их баках.
“Бгг, чот хорошесть у тебя не очень”, резюмировал трогг.
“Хорошесть” здесь вообще сильно отличается от общепринятого
