вернуть былое счастье, заставляет улыбаться, и лица подруг приобретают расслабленный вид.
– Девочки, я обо всем вам расскажу, но сначала прошу вас, скажите, что этот аромат исходит от чего-то съедобного. Умираю от голода.
Момент радости прошел, и теперь я голодна. Голодна по-настоящему. У меня проснулся безмерный и здоровый аппетит.
– Мы приготовили пасту с рагу по итальянскому рецепту! – кричит Бри, вернувшаяся на кухню. – Иди скорее, пока не остыло!
Она прекращает наш разговор. Ее любопытство утихло. Ей больше не интересно. Бросаю в ее сторону взгляд и глубоко вздыхаю.
– Анаис. – Фейт задерживает меня, перед тем как собираюсь встать с кровати, и заверяет: – Она успокоится.
И я хочу ей верить. Не позволю, чтобы наши отношения испортились.
– Та терапия…
Фейт обрывает себя на полуслове. Должно быть, она поняла, что я прекратила сеансы, и тут же задаюсь вопросом, подозревала ли что-то Брианна.
Как можно что-то сделать с человеком, которому желаешь добра, но который каждый день копает себе яму?
– Я позвоню доктору Джексон.
Должно быть, уверенный тон голоса убеждает Фейт, что я настроена серьезно, потому что в ответ она одобрительно кивает, поднимая меня на ноги вслед за собой.
– Ана, на этот раз…
– На этот раз все по-другому.
Ее глаза наполняются слезами, и она заключает меня в объятия.
– Скорее, пока не остыло! – повторяет Бри.
У меня фантастические подруги. Каждая по-своему, но обе беспокоятся за мое счастье.
13
Дезмонд
Наши головы наполнены мечтами, но зацикливаемся на самых невозможных.
Тридцать три градуса.
Столько показывает термометр, висящий у входа в раздевалку. Это значит, что снаружи будет по крайней мере на три, а то и четыре градуса выше.
Чувствую, как под каской и формой по коже течет пот.
Это один из самых важных матчей чемпионата. Шестой тур первого круга. Мы встречаемся с одной из самых агрессивных команд дивизиона, застывшие в напряжении.
Оглядываю товарищей. Мы сидим плечом к плечу на деревянных скамейках, которые того и гляди вспыхнут. Тренер объясняет последнюю игровую схему. Все сконцентрированы на игре, которая стартует через пару минут.
Нас страшит не чемпионат, не «Колорадо Буффалос», наш сегодняшний соперник, а факт, что мы прекрасно знаем, сколько агентов и скаутов следят за нами. От этого мы словно на иголках: осознавая, что сейчас строим или разрушаем профессиональную карьеру.
Возможно, мне тоже стоило бы подумать о запасном плане для будущего, но пусть немного и упустил его из виду, так сильно желал всего этого, что прямо сейчас размышлять о других вариантах кажется просто неуместным.
«Ты – неудачник, как и твой отец, щенок. В твоих венах течет наша кровь. Ты проклят, Дез!»
Да пошла ты, мама! Это не так. Это моя мечта, и я буду сражаться за нее зубами и когтями.
Когда тренер заканчивает напутственную речь, мы встаем, опускаем забрала шлемов и выстраиваемся в ряд, чтобы выйти наружу и поприветствовать зрителей.
«Роуз Боул» в Пасадене – огромный стадион, который, когда заполнен, а это происходит всегда, не слишком помогает успокоить нервы, но мы здесь, чтобы победить, и готовы это сделать.
Когда выходим на поле, солнце ослепляет и знойный ветер пробегает по телам.
Не замечаю, как проходят предстартовые минуты, погрузившись в обычный предматчевый ритуал, для которого собираемся в круг.
Семь судей располагаются на своих местах, и команды занимают стартовые позиции. Это – моя родная стихия, и я сейчас здесь: с ясным умом, настоящий и сконцентрированный. Игрок соперника напротив меня скалится, чтобы запугать меня, и кто я таков, чтобы лишать его удовольствия? Я скалюсь в ответ и подмигиваю ему.
Увидим, кто прорвет оборону, придурок!
Главный судья встает сзади меня и дает свисток о начале матча. Томпсон тут же пасует на Нельсона, и я продираюсь вперед, усмиряя и обрушивая на землю стену из мускулов, что возникает передо мной. Преодолеваю ярд за ярдом, будто в меня вселился дьявол. Два игрока преследуют меня, уклоняюсь от них и оказываюсь возле зачетной линии, готовый занести тачдаун. Нельсон бросает мне мяч, и я без проблем ловлю его и приношу первое очко команде под невероятные овации зрителей.
Тип по фамилии Флинн (прочитал на его майке), что ухмылялся мне перед стартовым свистком, проходит мимо и задевает плечом.
Какого хрена…
Позволяю ему пробежать дальше. Игра остановлена, и если отреагирую на его выходку, то рискую схлопотать удаление с поля.
Затем поднимаю забрало на шлеме, чтобы вдохнуть воздух, и в этот момент замечаю ее. Крошечную темную точку, озаренную длинными волосами медового цвета. На ней серая майка с длинными рукавами и черные джинсы.
Она прижимает руки к груди, наши взгляды встречаются, и мне не хватает воздуха. Конечно же, не из-за забега, который только что сделал: Анаис всегда была способна впитывать воздух, которым дышал. Затем отвожу взгляд немного правее в сторону, где кто-то изо всех сил пытается привлечь мое внимание. Цветное пятнышко: Виолет, на которой, наоборот, разноцветный топ и ярко-синяя мини-юбка.
Посреди ее рыжих волос выделяется прядь, снова розовая. Виолет машет, и я улыбаюсь из-за ее эмоциональности. Она – единственная, кто в состоянии развеселить без лишних усилий.
Свисток главного арбитра возвращает к игре. Занимаю место и бросаю взгляд на Томпсона, показывая, чтобы он пробивал защиту и бежал к последнему ярду.
Нам без особых проблем удается продвинуться. Соперники делают жесткие захваты, и судьи, кажется, не намерены считать это нарушениями, однако, к счастью, мы куда проворнее. Перехватываю бросок Родригеса и тут же пасую на Томпсона, который может смело заносить второй тачдаун.
Толпа в экстазе, а противники выглядят все более разъяренными.
Несколько раз они делают больно. Флинн решает полностью отдаться цели размазать меня, и я отражаю каждый удар, рыча в ответ.
Ему удается кинуть меня на землю, и от удара каски в грудь перехватывает дыхание. Он сыграл грубо, и зрители гудят на трибунах.
Проклятый бульдозер!
Поднимаюсь на ноги и, несмотря на то что отчаянно хочу найти глазами Анаис среди зрителей, остаюсь сконцентрированным и не выключаюсь из игры.
Первокурсники Прескотт и Вилльямс вспахивают ярд за ярдом, и пусть, возможно, соперник и самая злая команда чемпионата, финальный результат 27:20 в нашу пользу. Однако мы испытали на себе столько грубых приемов, что ковыляем с поля будто ветераны после боя.
– Ты был великолепен, Вэрд.
Томпсон идет навстречу и хлопает по плечу.
– Спасибо, босс. Ты тоже не сплоховал.
Жест уважения от капитана возвращает в те времена, когда другой капитан хотел любой ценой выставить
