это поверишь. Не знаю уж, что нужно сделать, чтобы изменилось и отношение к нам, и мы сами. При нашей жизни мы таких перемен уж точно не дождёмся.
Она вздохнула, разгладила юбки.
— Да что мы о серьёзном, фу, противно даже. Прохвостик, миленький, сходи-ка вниз за лоханью. И вода, наверное, уже нагрелась, тащи и её тоже.
Прохвост покачал головой, явно имея ещё что сказать, но послушно вышел.
Марта сладко сопела, ничуть не потревоженная беседой, а Хитринка всё стояла посреди комнаты, вертя в пальцах шляпу и не зная, что с ней делать.
— Да что же ты, — сказала Каверза, поднимаясь с места. Затем протянула руки к платку и в два счёта развязала узел, не спрашивая разрешения.
— Ой-ой, — охнула она, потянув Хитринку за рыжую прядь. — Пресвятая Хранительница Миров! Понятно теперь, почему ты в платке. Отец был человеком, да?
— Мать, — буркнула Хитринка.
— Она у тебя из квартала увеселений? — с любопытством спросила Каверза.
Затем, видя, что собеседница не понимает, о чём речь, добавила:
— Ну, из падших женщин.
— Наверное. Не знаю, — хмуро ответила Хитринка, натягивая платок обратно.
— Да ты не хмурься, — улыбнулась Каверза. — Я краску достану, и мы поправим дело. Погоди, я мигом!
И она исчезла за дверью.
Вскоре вернулся Прохвост с деревянной лоханью. Хитринка слышала, что на лестнице он перебросился с Каверзой парой слов. Лохань оказалась такой большой, что едва не застряла в проёме.
— Сестрёнка! Нужно поговорить, пока мы одни, — негромко сказал Прохвост, прикрывая за собой дверь.
Защёлки тут не было, потому он подпёр дверь лоханью.
— У Каверзы, мне кажется, доброе сердце, но не уверен, что безопасно рассказывать ей обо всём. И потом, у нас разные цели, наши пути скоро разойдутся…
— Да говори уже! — в нетерпении выпалила Хитринка.
— Так вот, — продолжил Прохвост, ещё сильнее понижая голос. — Помнишь дедовы сказки о пернатых, которые прежде правили Лёгкими землями?
— Ну, помню, и что с того?
— Так вот, тот усатый, что нас из Приюта вытащил и на поезд посадил, сказал, что Марта будто бы одна из них, потому ей и нужно к Вершине Трёх Миров. Только там пернатые обретают свою истинную силу. И гора неспроста так зовётся — оттуда вроде как есть пути в ещё два мира, и лишь кровь пернатого способна открыть врата. Один мир уже загублен, и именно оттуда когда-то пришёл господин Ульфгар. Во второй нам нужно отправиться за помощью.
— Чушь какая-то! — топнула ногой Хитринка и тут же беспокойно покосилась на спящую девчонку. — В жизни не поверю, что Марта одна из этих. Пернатых ещё до нашего рождения не стало, как она могла появиться на свет?
— А ты обо всех знаешь? — не согласился Прохвост. — Какие-то, может, уцелели. Но господин Ульфгар желает их истребить, именно потому за Мартой идут волки. Раньше они, похоже, не знали, где её искать, но она вышла за стены Приюта, и тогда звери её почуяли.
— Я воду наверх тащить не буду, так и знайте! — недовольно раздалось снизу. Похоже, это была хозяйка.
— Ох, вода… — хлопнул себя по лбу Прохвост. — Позабыл. Сейчас принесу.
— Погоди, — остановила его Хитринка. — Предположим, всё так и есть, как говорил усатый. За какой такой помощью мы должны идти в другой мир?
— Нужно остановить Ульфгара, иначе он погубит все три мира. Там, куда мы идём, должны ещё остаться пернатые, они… Да иду я, тётушка Козня, уже иду!
И он выскочил за дверь, а Хитринка устало присела на краешек свободной койки. Она терпеть не могла перемены и события, которые не оставляли времени на раздумья и требовали немедленных действий, но в последние дни именно это с ней и происходило.
Всего несколько дней назад Хитринка была твёрдо уверена во многом: к примеру, что она — хвостатая (в этом даже глупо было сомневаться), что завтрашний день на болотах будет похож на вчерашний, что если как следует поискать, на берегу обязательно отыщется съедобный корень. Что они будут жить-поживать вдвоём с Прохвостом долго и счастливо, и может, даже и не умрут никогда. И вот пожалуйста — она полукровка, на болота путь закрыт, нужно тащиться невесть куда. Названый брат принялся восхищаться первой же встречной — подумаешь, музыку она играть умеет! Да эта Каверза наверняка старше него в два раза, нашёл на кого заглядываться. И что ещё за другой мир? Хитринка и в этом-то мире дальше болот не бывала. А если там, в чужих землях, обитают злые люди? Что, если вместо помощи там ожидает гибель?
Прохвост занёс ведро, над которым поднимался пар, и ушёл ещё за одним.
Вернулась Каверза, довольно похлопывая себя по раздувшимся карманам.
— Сейчас тебя перекрасим, и никто ни о чём не догадается. Над младшенькой вашей бы тоже поработать, слишком уж она приметная, особенно рядом с хвостатыми. Эй, малявка, просыпайся, дело есть!
Чуть позже Хитринка с позёвывающей Мартой сидели рядком в ожидании, пока подействует краска. Голову щипало. Город за окном проснулся и ужасно шумел. Хитринка чувствовала себя совершенно несчастной.
Её не утешило ни новое платье, принесённое Каверзой, ни обещание обеда, ни то, что остаток дня можно будет отдыхать. Их непрошеная спутница сообщила, что ночью у неё в городе имеется кой-какое дельце, а прямо с утра она собирается к другу, который одолжит ей транспорт, так что можно будет двинуться к северу всем вместе, пока их пути лежат в одну сторону.
Прохвост поморщился, услыхав про ночное дело, но смолчал. Видно было, что ничего хорошего он от этого дела не ждёт, но ссориться с Каверзой не желает. И то верно, лучше уж поехать с ней, чем прыгать на случайный поезд. Тем более что поди ещё разберись, какой им нужен, а подсказать тут некому.
Да и составы идут, сказал позже Прохвост, в обход Вершины, так что путь они не сократят.
Когда Марта с Хитринкой смыли краску, оказалось, что чёрный цвет не идёт ни одной из них. Глядя в пыльное зеркало в узком коридоре, Хитринка никак не могла решить, кто смотрится хуже. Каверза выкрасила им ещё и брови, и выглядели они ужасно угрюмо.
— Не так уж плохо, — подбодрил Прохвост. — Ну ничего, со временем отмоется.
— Может, и отмоется, а смогу ли я спокойно жить? — жалобно спросила Хитринка. — Теперь-то, когда я знаю, что за цвет волос меня могут камнями побить.
— Я тебя в обиду не дам, — хлопнул её по плечу названый брат. — Поселимся в укромном местечке — только, может, всё же не на болотах, хорошо? А платье у тебя
