его у подъезда с букетом встретила. И понеслось...
— Счастливые...
— Да, счастья полные штаны. Недавно так поскандалили — я его чуть с кастрюли кипящим борщом не окатила. Попросила полку починить. Так нет! Он на работе устал. А я тут, по его мнению, ничего не делаю?!
— А вы с ним работой на денёк поменяйтесь, пусть узнает на своей шкуре,— советую.
— Что он тут делать будет? Ни укол, ни капельницу поставить не сможет. А бумаг сколько заполнять…
В сестринскую почти бегом зашли девчонки.
— Представляете, там, в приёмку, шизика привезли, головой об стену бьётся. Говорит, голоса слышит. Башка вся разбита. Грозный орёт, чтобы его сначала в травму отвезли, а потом уже к нам,— быстро протороторила Надя, скидывая колпак и расправляя тяжелые русые волосы.
— Так это не к нам, а в психиатрию,— поправляет её Лепницкая.— К нам если и привозят, то на дорогих автомобилях.
— Да, но главный один. И я его таким злым никогда не видела,— подхватывает Варя рассказ подруги.— Прям рвёт и мечет. По отделениям бы потом не пошёл, а по Карпыч в запале всегда всем звездюлей раздавал. Кому надо и кому не надо.
— Да, бросьте вы. Он же зайка... Ручной зайка,— вспоминаю слова доктора Грозного.
Но именно в этот момент из коридора доносится громкое и гневное:
— Где все?
Похоже на то, что у грызуна бешенство.
— Зайчик говоришь?— смотрит на меня с упрёком своими огромными серыми глазами Лепницкая.— Погладить не хочешь?
— Нее, как-то нет желания.
— Почему никого нет на посту?— врывается в комнату Грозный.
— Маша должна быть,— заикаясь, пролепетала Надя.
— Должна, но её нет!— с неприкрытой злостью в голосе.
Надо спасать ситуацию, а то он тут всем люлей навешает.
— Не нервничайте так, Виталий Олегович Грозный,— постаралась проговорить медленно и успокаивающе.
Не сработало. Он зыркнул на меня так, что кровь в жилах застыла. Ему не нравится, что я так его называю. Я знаю. Ничего… Привыкнешь.
Подошла сзади и надавила на точки у основания шеи, он осел на стул, который быстро подставили девчонки.
— Успокойтесь... Не нужно кричать... Только всех перепугаете...— тихо, разминая ему плечи.
С минуту подергавшись от неловкости, он расслабился и томно прикрыл глаза.
Девчонки рты пооткрывали, наблюдая за нами.
— Чай будете?— продолжаю массаж.— Марина эклеры собственного производства принесла.
— Домашние?— приоткрывает один глаз главврач.
— Ага,— кивает Лепницкая.
— Буду,— соглашается.
— Вот и отлично,— опускаю руки.
Девчонки суетятся вокруг него с чашкой и чайником, пытаясь угодить.
— Алиска, тебе в цирке надо работать. Тигров и львов укрощать,— шепчет мне Марина.— Ты видела, как он от твоего массажа поплыл?
— Нет. Я сзади была.
— А мы видели. Он на тебя запал — руку на отсечение даю. Если бы нас не было, то уверена — стонать бы начал.
— Не преувеличивай! Мужик на взводе, я дала возможность выдохнуть.
— Угощайтесь,— достала Марина из холодильника контейнер с пирожными.— Классический рецепт с заварным кремом. А то вы, наверное, забыли, когда последний раз домашнюю еду ели. В столовке нашей кормят, честно говоря — так себе.
— Знаю. Сейчас ищу тех, кто сможет готовить нормально,— откусил эклер и замычал.— Вкусно.
— Спасибо!
— А хотите, я вам борщ сварю?— пошла на абордаж Варя.
— Спасибо!— почему взглянул на меня.— Не стоит...
— Вы на меня не смотрите,— решила его осадить.— Я готовить вообще не умею. Мой вышак — бутерброды с колбасой. Так что лучше не отказывайтесь от девочкиных харчей.
Он усмехнулся и снова отказался.
Не хочешь — как хочешь. А мог бы каждый день хорошо питаться. Наши девчонки постарались бы его откормить.
* * *
— Домой?— перехватил меня у кабинета Грозный.
— Да. И так засиделась, разгребая бумаги и проверяя всё.
— Подвезти?
— Спасибо! Но я уже такси вызвала,— отказываюсь.
Не хочется давать ему лишний повод проводить со мной время. За пару дней его в моей жизни слишком много. Он загоняется занозой в мою голову, потому что я на него реагирую так же, как и на Ника.
— Извините... Почему вы всё время в перчатках?— нежно приподнял своими раскрытыми ладонями мои.
Горячие, через ткань чувствую их обжигание. Пальцы длинные и музыкальные. Они вызывают волнение в теле.
Что там Гас говорил про страхи железного человека?
— У меня гаптофобия...
— Нет у вас никакой фобии. Вы бы мне тогда массаж не делали. Не хотите говорить — не надо. Просто смените их в больнице на резиновые.
— Хорошо.
Он повернулся и пошёл, а я застыла у двери кабинет, без понятия, что делать дальше. Неожиданно доктор Грозный остановился, повернулся и умопомрачительно улыбнулся.
— Спасибо, кстати, за массаж... Было приятно.
— Не... За... Что...
Глава 23
Полумрак кабинета и полчаса до нового пациента заставляют скинуть туфли и растянуться на диванчике, закрыв глаза.
Кайф...
Я немного отвыкла от трудовых будней и втягиваюсь пока со скрипом.
Подрываюсь с дивана от того, что кто-то легко берёт меня за руку.
— Доктор Грозный?— уставилась на него, пытаясь успокоить взбесившееся от испуга сердце.— Вы меня напугали.
Похоже, я задремала.
— Простите, я не хотел. Просто вы не ответили на стук, лежите тут неподвижно... Я заволновался.
— Со мной всё в порядке,— села и глубоко вздохнула.— Просто задремала. Ночью плохо спала.
— Что так?
О вас всю ночь думала. Потом с Ником разговаривала, чтобы отвлечься. Помогло.
— Трудно перестроиться после другого времени,— официальный ответ на его вопрос.— Кофе хотите?
Надо найти предлог встать с дивана. А то его энергетика меня давит. В воздухе какая-то тяжесть.
— Хочу.
— Только у меня растворимый, но хороший,— поднимаюсь и расправляю помятый халат.
— Пойдёт,— следит за моими движениями.
Щелчок выключателя чайника и подогреваю воду до терпимости.
— Вам с сахаром?— не поворачиваясь.
— Нет,— совсем рядом.
Он сзади, в шаге от меня. Моё сердце начинает биться
