спешился и шагнул к Лихому. Еще крепкий старик, седые волосы стянуты сзади в хвост. Одежда своеобразная, то ли охотничья, то ли военная. Старик сощурился, вытянул руку вперед, на пальце у него было такое же кольцо, как у Лихого. Неужели, сам Вурлик пожаловал? Дед?
— Так, значит. Проверочка, — Лихой вытянул руку с кольцом, подражая старику. — Красивые у нас колечки. Фирменные.
Глаза у волков на обоих кольцах вдруг вспыхнули и между кольцами пролегла черная дуга. На несколько секунд, но заметили все. В сердце Лихому словно ткнулась мягкая лапа, а на виске запульсировала венка. Старик положил руку ему на плечо, слегка сжал и вздохнул. Лихой пожал плечами, кто догадается, чем обернется их встреча. Когда в привычные расклады вмешивается чужак, начинается война. Что-то такое и говорили похитители. Лихой вмешиваться не собирался, так уж вышло. И войны он не боялся, знать бы, какая его сторона.
— Медда, — тихонько позвал Лихой. И ворота за спиной тотчас раздвинулись. Ровно настолько, чтобы Лихой протиснулся.
Резко шагнув назад, Лихой втащил за ворота старика. Ворота моментально захлопнулись, только Белобрюх успел юркнуть в щель. Молодец Медда. Всадники кинулись к воротам, но вынуждены были остановиться. Лихой одобрительно хмыкнул. Вот теперь можно разговаривать без лишних ушей. Старик успокаивающе махнул рукой своим спутникам и пошел за Лихим в дом. Проходя мимо жильцов, Лихой собирался объяснить Майе про пацана, но женщина спокойно последовала за всеми.
— Майя, а где сынок твой? — аккуратно поинтересовался Лихой. — Не потеряется?
— Какой сынок? Мы пока с мужем не обзавелись.
— Ошибся, значит, — не стал настаивать Лихой, потому что остальные домочадцы тоже не проявили беспокойства. Выходит, мальчик был приблудный и умело внушал всем нужную информацию о себе. А если рядом не находился, то все о нем забывали, как не было. Каких только умельцев тут не водится, в этой Ланции, чтоб ее. Ушки на макушке надо держать постоянно. — Тогда давай ужин сытный сделай нам. Видишь, гости у нас дорогие.
— Сделаю, — подхватилась Майя.
— А Зосима? — старухи вспомнили про смотрителя. — Где Зосима?
— Не пропадет, — Лихой посчитал, что про пацана шпиона Зосима знал, или догадывался. Специально его из усадьбы вывел. Вот пусть и дальше его пасет.
Медду Лихой взял за руку. Хотелось хотя бы прикоснуться, увериться, что она в порядке. Рядом с этой девчонкой Лихой чувствовал себя иначе и это было сокрушительное чувство. Именно так. Сокрушало любые невзгоды, тоску и бессмысленность существования. У него вырастали крылья, хотелось дурачиться, сочинять глупые стишки и смешить Медду. Не вина Лихого, что вместо этого пришлось становиться следопытом, а все равно виноватил себя. Девчонка и так настрадалась, заслужила спокойную, радостную жизнь.
— Моя жена, — на ходу бросил Лихой старику, который еще ни слова не произнес и свое имя не сказал. — Медея.
— Она? — неожиданно переспросил старик. Удивленно спросил, словно не поверил.
— Да, она! — с нажимом подтвердил Лихой. — Прошу любить и жаловать. Иначе… Глотку перегрызу за нее любому.
— За нее? — опять переспросил старик.
— За нее!
— Никто не верил, а оно сложилось, — вздохнул старик. — Беда.
— Ты о чем? — не понял Лихой.
— Волк и домовая поженились, беда.
Глава 17
Странные слова старика удивили Лихого, а Мышку огорчили. Она восприняла их как приговор. Как требование немедленной разлуки с мужем. И попятилась от злого старика. Зачем Лихой его впустил? Неужели даже немного счастья Мышке не положено? По привычке Мышка мысленно кинулась за защитой к Домовяке. Едва старик шагнул на крыльцо, как перед ним резко захлопнулась входная дверь. С громким стуком. Такого еще не бывало и Лихой вопросительно глянул на Мышку. Поджатые губы и обиженный взгляд все объяснили.
Мышка не желала видеть в своем доме противников ее семейного счастья. Дед, считай, в душу ей плюнул. Детдомовские девчонки за такие дела могли запросто в ухо врезать, а Мышка из другой породы. Домовые феи кулаками не машут. Раз и дверь чуть по носу не стукнула невежливого гостя. Придется сглаживать углы, хотя привык Лихой к другому, заострять, а не сглаживать. Поведение деда удивляло. Заявился быстро, спасибо. Но советов Лихой ни у кого спрашивать не собирается.
— Он пошутил, Медда, — Лихой легко сжал ладошку жены. — Просто не знал про меня и тебя.
— Пошутил? — недоверчиво переспросила Мышка, косясь на старика. Старик стоял спокойно, но угрозу, исходящую от него Мышка чувствовала. И палец заныл, на который Аверус надевал кусачее кольцо.
— Поговорим на улице. С тобой, — старик ткнул узловатым пальцем в Лихого.
— Иди в дом, Медда. Мы потолкуем с дедом. Я скоро. Не беспокойся.
— Лихой! — испугалась Мышка. — Он хочет тебя забрать из усадьбы.
— Важно то, что хочу я. И ты. Понимаешь? Как мы с тобой решим, так и будет.
— Так и будет, — немного успокоилась Мышка.
Когда Лихой со стариком отошли от дома к конюшне, дверь открылась сама, впустив всех домочадцев. В доме Мышка уже привыкла быть хозяйкой, здесь ей не было страшно, даже когда она одна ночевала, она не боялась. Но сейчас ощущения возникли другие. Не могло ведь быть внутри дома ветрено, а было. Мышка даже палец послюнявила и подняла вверх. Точно, ветер гулял по комнатам. Хотя откуда, окна все закрыты. Или нет? Мышка побежала в знакомую детскую. Окно не открывали, только в комнате опять кто-то навел свой порядок. Куклы валялись на полу, а покрывало смялось.
— Берта, — все-таки позвала вполголоса Мышка. — Пришел страшный старик. Что мне делать?
— Спрячь, — прошелестело в ответ. И эхом отлетело от стен. — Спрячь, спрячь.
— Что спрятать? — Мышка завертела головой, может ей просто послышалось? Никого же нет. И звуки как из подвала. — Что? Скажи, Берта.
— Себя. Себя. Себя.
— Меня? — Мышка села на кровать в недоумении. — Где мне спрятаться? Зачем? Лихой меня защитит, — она может спрятаться, дом большой, они и половины не проверили, только хозяева не должны прятаться от гостей.
— Здесь. Здесь. Здесь, — пол под ногами дрогнул.
— Нет, я не буду прятаться, — отказалась Мышка. Ведь тогда она не узнает, что старик задумал. А если он причинит вред Лихому? Нет, Мышка не бросит мужа. Он бы ее не бросил.
— Зря. Зря. Зря, — шелестело Мышке в спину, когда она выходила из детской.
Кто с ней разговаривал? Мышка не могла понять. Голоса и не было слышно, лишь неясный шепот. Могло ведь и показаться. Она испугалась старика, вот ей и померещилось. Мышка выбежала на балкон, может, Лихой уже вернулся? Но они стояли у конюшни, Лихой и старик. Мышка разглядывала и убеждалась все больше, что Лихой этому
