вниз, почти к самым к воротам подъехала карета, на ней Аверус недавно привез Мышку. Зосима уже стоял у ворот, кланялся в пояс. Но Лихой видел, что показная угодливость у Зосимы. — Усадьба еще не готова. Сад не обихожен.
— Заткнись. Мне решать, готова или не готова. Открывай ворота.
— Я не хозяин, ворота мне не подчиняются.
— А вышел как?
— Медея открыла.
— Зови немедленно Медею.
— Вы бы потом приехали, когда все готово будет, — юлил Зосима, а парнишка Майи вдруг заорал во все горло. Звал родителей и Медею.
— Где все? Почему не слышат? — Аверус не мог стоять на месте, метался, хлестал себя кнутом по сапогам.
— Они в саду клумбы копают, цветы садят, — пропищал малолетний засранец. — Делать им больше нечего.
Медея все-таки услышала крики, кинулась к воротам. За ней прибежали все домочадцы. Лихой надеялся, что Медда увидит Аверуса и сообразит, что пускать его в усадьбу не следует. Слал мысленно предостережение любимой, чтобы не пугалась незваного гостя. Медея сообразила, попятилась. Аверус вытаращил глаза на ее одежду, неосторожно схватился за ограду и взвыл. Отскочил, растопырил пальцы, ладони стремительно покрывались волдырями. “Так тебе, гад, — мстительно усмехнулся Лихой. — Нашелся, командир Загнеткин. Вали отсюда”.
Аверус вряд ли услышал Лихого, но свалить захотел. Только не успел. На дороге появилась еще одна карета. Большая, даже с гербом на крыше. Лихой не понял сразу, кто пожаловал, но по обиженному лицу Медды ему стало ясно, что гости нисколько не лучше Аверуса. Карета остановилась, из нее выбрались Тилемах и Орест. Последнего Лихой узнал. С какого перепуга эти притащились? Еще раз в морду захотел молодчик? Лихой запросто повторит. Тилемах с ходу схватил Аверуса за грудки, тряс и орал, что не потерпит обмана, что разрывает сделку.
— Красавица моя, — Орест обогнул отца и протянул руки к Медее. — Зову тебя замуж. Обманом Аверус увез тебя из нашего дома. Как распознали мы коварный обман, так и бросились в погоню. Иди ко мне. Вернемся домой и сыграем свадьбу. Разлучил нас, подлец. Не рассказал всей правды.
— Не рассказал, да мы не простаки, — вторил Тилемах.
— Сделка состоялась, — Аверус вывернулся. — На год сговорились.
Лихой чуть с дерева не свалился от такой наглости. Вдарил кулаком по стволу и решил показать, кто в доме хозяин. Хватит прятаться. К его женщине вздумали приставать, Лихой подобные шалости прощать не привык. Сейчас он спустится и наведет свой порядок. Мало никому не покажется. Понадобится, всех прогонит из усадьбы. Они с Меддой от чистого сердца приют предоставили и чем им заплатили добрые люди? Сдали со всеми потрохами. Вечером Лихой проведет политбеседу, а то и полный разнос устроит, укажет на дверь засланным казачкам.
— Уважаемый, — опередил Лихого Зосима. Достал из-за пазухи свернутый в трубочку листок и показал Оресту. — Бумага из управы.
— Что такое? — не понял Орест. — Ты кто? Отойди, пока не зашиб. Я приехал за Медеей и я ее увезу. Мне она предназначена.
— Нельзя увозить чужую жену, — Зосима дурашливо пожимал плечами. — Тем более, жену волка. Уходи с миром.
— Волка? Какого еще волка? Сдурел, старый? Откуда волкам взяться? Сидят в столице, нос боятся высунуть из своих крепостей.
— Сдурел, — завопил пацан. Или кто он там был. Громко завопил, повизгивал, словно подавал кому-то сигнал. Подпрыгивал и хлопал в ладоши. Хлопал, как в тот день, когда его условные родители цветок притащили с голубыми лепестками. Вот же поганец. На ребенка Лихой никогда бы не подумал.
— Чужая жена? — Тилемах встал столбом. Известие оглушило. — Что ты мелешь, старик? Не может быть. Медея на чужого и не взглянет. Она нам обязана всем. Кормили, одевали не для того, чтобы она замуж выходила за кого попало. Без моего разрешения нельзя, а я своей волей запрещаю!
— Чужая жена? — эхом повторил Аверус. — Не может быть. Когда?
— Может, — гнул свое Зосима. — Я за этим в управу и ходил. За бумагой. А вчера сам подтвердил клятвы.
— Старый пень, — замахнулся на Зосиму Орест и выхватил листок. — Чего ты там подтвердил? Рву, видишь, рву твою бумагу. Моя Медея. А ты не лезь.
— Бумагу я другую получу, — Зосима не испугался. — Схожу еще раз в управу.
Надо бы выйти из леса, но медлил Лихой покидать убежище. Пока Медда за воротами, никто ее не достанет, а у него стратегическая позиция. Интуиция заставляла Лихого выжидать, хотя он сам не понимал, чего тянет. Ни Аверуса, ни бывших хозяев Мышки Лихой не боялся. Топот копыт заставил всех замолчать. Трое всадников приближались к усадьбе. Неслись во весь опор. По мою душу, уверился Лихой. Как есть, волки. Задумка удалась. Кому надо, почуяли, кто имел интерес, явился, кто не мог сам, отправил шпионов. Все в сборе, можно выходить на сцену.
— Лихой, — Мышка подбежала к воротам, готовая выскочить ему навстречу. Если рядом ее муж, то не страшны ни Аверус, ни Орест. Даже грозные всадники не страшны. Остальные домочадцы встали полукругом за Мышкой.
— Медда, стой за воротами. Будь готова впустить меня.
— Ладно, — прошептала Мышка, прижимая кулачки к груди, готовая сама кинуться в драку за Лихого. — Святой Домовяка, помоги Лихому волку, защити его от всякого зла. Вразуми его врагов. Пусть уйдут и не возвращаются.
Лихой, воспользовавшись общей суетой, проскользнул к воротам. Прислонился спиной, сжал кулаки. В таком положении он сумеет дать отпор и прыгнуть за границу опасности. Надо выяснить, кто чью сторону держит. Аверус явно за себя хлопочет, уже струсил. Орест тоже за себя. С ними проблем не будет. Всадники сила посерьезнее, их намерения непонятны. Пока не появились те, кто кого вызвал пацан, нужно выяснять, что им надо, и договариваться. И поскорее сваливать в усадьбу. В идеале, оставив за воротами всех, включая Зосиму.
Идиотом больше Лихой не будет. Медда, понятно, наивная малышка, но он-то мог сообразить, что нельзя открывать двери в дом всем, кто умеет показывать фокусы. Плюс был, Лихой узнал о себе кое-какие подробности, даже родню отыскал, благодаря кольцу. Только ради этого не стоило ставить под угрозу их нежные отношения с Меддой. Теперь вместо совместных тихих вечеров он отбивается от своры захватчиков. Не впервой, но лучше бы не так явно засветиться. Лихой потер большим пальцем кольцо на руке, обращаясь мысленно к волку за поддержкой.
Двое всадников оттеснили к лесу Аверуса и Тилемаха, Зосима с пацаном отошли сами, лишь Орест не унимался, норовил подойти к воротам. В щель под воротами пролез Белобрюх и с громким лаем кинулся на Ореста. Вот же, маленький, а сразу разобрался, кто здесь ни к месту. Третий всадник
