расползающееся по штанам проскудника мокрое пятно.
— Отстой, — стонал Влад, других слов не осталось, — отсто-ой…
— Да уж.
«Гелик» стоял шагах в десяти. Над Владом возвышалась дама в черном платке и очках. Она протягивала бутылку воды. Влад опустошил ее почти целиком, а недопитое размазал по лицу и рукам.
— Ты все испортил.
— Я человека спас, — огрызнулся он, поднимаясь.
— Это проскудник, придурок. Он одноразовый. Попрощайся теперь со своей Яной.
Дама развернулась и пошла к машине, Влад схватил ее за локоть и с силой развернул к себе.
— В смысле, попрощаться? У меня договор. Я все выполнил. Просто заберите у него эти… Что он там накопал. Они в карманах.
— Мне не нужны просвирки. Мне нужна смерть проскудника, набитого просвирками. Бывай, чудак!
— Да подождите вы! — крикнул Влад. — Давайте заново! Кость найдет другого, и вы его…
— Кость тоже одноразовая. И мамка. Все они. И даже я.
Влад на миг отвернулся — проверить, на месте ли проскудник, — и ни машины, ни дамы. Она не уехала. Ее просто не стало.
Влад подскочил к бомжу и пнул его в бок. Мужик забормотал громче и попытался отползти, но второй пинок опрокинул его навзничь.
— Как ее вернуть?! Как ее вернуть?! — захлебывался Влад и тряс мужика за воротник, уже не обращая внимания на запах. Все исчезло, ничто не имело значения, кроме чертовых правил, которые сам он не понимал, но наверняка отлично понимал этот.
— Ни… никак. Она… права.
— Что сказать Серафиму? Кого еще я должен убить?!
— Се… — икнул проскудник, — …бя.
Запихнул в рот пригоршню черных просвирок из кармана и забулькал горлом. Испугавшись, что тот сейчас блеванет, Влад разжал пальцы.
«Возвращать амнезированное стремновато, немного как убить себя, — сказала в голове мамка. — Но потом станет полегче».
Проскудник смотрел на него стеклянным взглядом, на неподвижных губах лопались черные пузыри.
Глава 8. Чертолье
К шлагбауму у дома Серафима подъехал затемно — забирая машину c Новой Басманной, не удержался и заглянул в сквот. Ни мамки, ни Провода, ни девочки по имени Кость там не было. Там, кажется, вообще давно никого не бывало, судя по слою мусора, из-за которого он даже не смог пробраться к лестнице. Но лестница была той же. На подоконнике стояла огромная чашка, а в ней, Влад знал это точно, остывший смородиновый чай.
Он ехал и думал об одноразовых людях. Разве могла такая живая девчонка с лисьими клыками просто испариться? Но она ведь думала о чем-то. Существовала. Бытийствовала. И Кость, получается, никогда не вырастет. Все они появились, только чтобы обслужить его договор с Серафимом. А на самом деле никогда не жили.
Он думал о них, чтобы не думать о Янке. О том, что найдет в пустой квартире только бесхвостого котенка. Котенок-то у него останется?..
Издали Владу показалось, что никакого дома в лесу нет — только темнота, загустевшая над опушкой, — не бывает в десяти километрах от МКАДа такой темноты. Но постепенно из мрака проступил конек крыши с трубой над ней, и сам дом вдруг оказался так близко, что Влад споткнулся о ступень крыльца. Собака не лаяла, даже не лязгнула цепью. Влад выставил перед собой руки и поднялся, медленно нащупывая опору. Дверь была заперта. Он глухо постучал и прислушался — внутри ни звука, и только по движению воздуха он понял, что ему открыли. Серафим стал как будто меньше и младше, Влад не видел его лица, только белые штаны, рубаху и волосы.
— Помоги мне! — прошептал он, и даже шепот в этой кромешной тишине звучал слишком громко. — Я сделаю что скажешь. Верни мне меня.
Серафим не ответил, только приглашающе махнул рукавом. Влад шел за ним, по-прежнему ощупывая руками пустоту вокруг. Он не решался прибавить шаг, и Серафим все удалялся и удалялся, как будто это была не изба, а подземный ход; кажется, где-то даже капала вода. Влад испугался, что потеряет Серафима из виду, и побежал.
Серафим ждал его. Обернулся — в его руках горела маленькая черная свеча, и Влад увидел, что у Серафима нет лица. Внезапно стало тяжело и тошно, как на похоронах той женщины с девочкой, которых сбила Янка. Влад лег на пол и закрыл глаза. Серафим сел над ним и склонился к лицу — белые волосы упали Владу на глаза. Тихонько заговорил на непонятном языке. Влад вслушивался, дышал, снова вслушивался — и вспомнил.
Он вспомнил, кто он такой.
«Лежи и делай вид, что ничего не происходит», — сказал в голове чужой голос.
«Мира?» — вздрогнул Влад.
«Правильно, продолжай мыслить о себе как о Владе. Я с самого начала тут был, контролил. Не пытайся с ним контактировать: вырубишься, как Ноа. Нужно подпалить его вместе с домом».
«Вы охренели? — в бешенстве думал Влад по мере того, как до него постепенно доходило. — Я чуть не сдох неделю бухать! Я реально без Янки страдал! Чуть кота не убил!»
«Вообще-то мы это обсуждали, и ты вызвался сам», — усмехнулся Мирон.
«А где ты сейчас?»
«Физически — у Калерии. Так как насчет огня?»
«Могу опрокинуть свечу. Он на нее плюнет, а меня грохнет».
«Увидеть скрытое», — напомнил Мирон, и Влад открыл глаза. Он лежал на земле: ни дома, ни Серафима — только за качающимися деревьями то появлялись, то исчезали фонари промзоны. Что-то крупное шелестело в траве. Влад посмотрел туда — из кустов, переваливаясь, выбрался енот.
— Эй, Фраппе! — обрадовался Влад, но енот, вместо того чтобы залезть на колени, как он обычно делал, цапнул его за руку. Влад зашипел от неожиданности, но сообразил и быстро коснулся прокушенной ладони. Увидеть скрытое.
— Прости, чая нет. — Проходя мимо, Провод хлопнул его по плечу. — Я Ваня, кстати.
— Ленка, — протянула ладошку Кость.
— Ануш, — улыбнулась мамка.
— Геннадий Петрович, — сипло представился проскудник.
«Это слуги бездуши, — подсказал голос Мирона. — Бездушь знает их имена».
Из темноты выступали, называя себя, всё новые люди. Третья мамка, пятый Провод, восьмая Кость, еще с десяток проскудников, Влад даже не пытался запомнить.
— А где Серафим?
— Да вот же он, в доме! — крикнула Ленка, и от ее крика тьма расползлась, как драная занавеска.
— Я шила пуховики, — тихо сказала Ануш. — И сама их продавала. Черные пуховики, но с бежевым воротом, чтобы, знаешь… — она провела тыльной стороной пальцев по скуле, — тональником не пачкать. Я сама все время пачкала — вот и придумала. Адрес этого дома был в доставке. Обычно я заказывала курьера, но в тот день доставка была всего одна, и я решила отвезти сама. Серафим спросил мое имя. Иди туда. Мы тебе поможем.
Влад вдохнул и выдохнул сквозь сжатые зубы. Немного огня.
— Зажигалка есть?
