переиначить мои слова.
— Я не шарлатанка. Всего доброго, ваше сиятельство!
Господи, как я устала! Дай мне сил!
Нехорошо так завершать разговор с человеком выше тебя по положению, с тем, у кого слишком много власти, чтобы сломать тебе жизнь, но мой предел достигнут.
Этой ночью у меня на руках чуть не умер ребёнок, я почти не спала, после появления Курта меня съедало изнутри волнение за Дрока и его людей, да ещё и безумная, несвойственная мне эмоциональность влюблённой женщины.
Не останавливаясь, я села в ландо, следом с чемоданом запрыгнул Курт.
Он с тревогой посмотрел на меня, но ничего не спросил. Я с благодарностью пожала ему руку, нравились мне в нём недетская проницательность и тактичность.
Я невольно обернулась и взглянула на сад, прекрасный в своём увядании и большой дом.
Мне показалось, что на нижнем этаже в одном из окон качнулась портьера.
Глава 19
Усталый извозчик довёз нас до дома. Лошадка всё медленнее и медленнее шла,
— Ну, что ж. Сутки вы честно отработали, — со скрытым удовлетворением сказала я, расплачиваясь.
Нет, я не злая, но не уважаю рвачей и тех, кто любит зарабатывать на людях в безвыходной ситуации.
Мужчина пробормотал что-то невнятное, могу только предположить, что слова его были похожи на «чтоб вам пусто было».
Но мой уставший мозг мог сильно их переиначить. И возвести уровень его неприязни в квадрат, а потом и в десятую степень. Так работает наша психологическая защита в моменты сильного физического и психического истощения и с этим ничего не поделаешь.
Но стоит немного отдохнуть, не только улица за окном становится ярче, но и окружающие намного дружелюбнее, чем казалось ещё вчера.
Никогда мне не был так мил мой дом. Простой, понятный, очень уютный. Возможно, здесь и нет парчовых подушек, слуг, повара и такого количества комнат, но никто тебя не заставит надеть брюки, чтобы выйти к завтраку или неукоснительно соблюдать.
Перед глазами уже маячили прохладные простыни моей кровати, лёгкий древесный запах мебели, под руками ощущалась шелковистость сатина, когда Курт подошёл к двери и не смог её открыть.
Я поставила тревожный чемоданчик на землю.
— Добрый день, лора Преока, вы куда-то уезжали? — сказала соседка.
— Меня срочно вызвали к пациенту.
— Батюшки, и вы, значит, одна поехали? — всплеснула она руками.
— Почему одна? — вступился за меня Курт. — со мной, то есть с братом.
Мы вместе с соседкой скептически посмотрели на мальчишку, мы с ним отличались, как дерево с рекой, были совсем непохожи.
— Это племянник моего умершего мужа, — проговорила я давно придуманную байку.
— А-а-а, — глубокомысленно протянула соседка. — Вы вдова? Почему вы мне об этом не говорили?
Не говорить же женщине, что сама об этом до определённого момента не знала, но всё же стоило заскочить на чай и помянуть покойного супруга. Но, как говорится, мы все задним умом крепки, да и не до этого было.
Теперь оставалось только убедить её, что она попросту забыла об этом. На самом деле подменить воспоминания очень легко, если уметь это делать, главное — говорить убедительно и наложить на ту историю, которую я уже ей рассказывала, чтобы был эффект узнавания.
— Как не говорила? — изумилась я. — Об этом все знают. Я ведь рассказывала о монастыре, там я и встретила моего дорогого и несчастного мужа.
— Да, что-то припоминаю, он был болен, и вы ухаживали за ним.
— Да нет же, мой несчастный муж был братом больного, он каждую неделю приезжал.
— Точно, точно, — задумчиво проговорила женщина, — он вам привозил книги по лекарскому делу.
— Всё верно, лора Вишка.
— Как я не взяла это в голову? И всё же, даже вдове не сто́ит ездить без сопровождения к пациентам.
— Я не могу рассказать вам всё, это не моя тайна, но хочу вас заверить, что репутация моя не пострадала. Во-первых, пациентом был не мужчина, а, во-вторых, в доме были слуги и лекарь, лор Фуртис, — заговорщически, понижая голос, произнесла я.
— Сам глава палаты лекарей? Что вы говорите? Ох, и интересно, какую шишку вам пришлось лекорствовать в этот раз. Не удивлюсь, если это была жена мэра.
Я с наигранным удивлением посмотрела на соседку и воскликнула:
— Что вы, это не она, — убеждая её в обратном.
Она понимающе подмигнула.
— Дам вам дружеский совет, дорогуша! Так всем и говорите, что были с лором лекарем, они всегда лучшая защита для женской репутации. Честной люд обязательно поймёт.
Всё время, пока я разговаривала с соседкой, я наблюдала, как Курт крутился у двери и пытался войти внутрь и всё сильнее и сильнее хмурилась. Он даже достал связку с отмычками и стал поочерёдно засовывать их в замок. Я сдвинулась, чтобы мальчишку лоре Вишку не было видно.
— Когда начнут ремонтировать ваш балкон? — обратилась я к женщине.
— Всяко знамо нескоро, — тяжело вздохнула она, — мои бугенвиллии, бедные мои деточки, все погибли! Я написала в магический совет, мэру, в палату строителей, представляете, только вчера получила ответ, мне обещал сделать балкон до конца следующего месяца, правда сказали, что подарят несколько редких растений. Но кто этих паршивцев знает.
Курт, наконец, перестал ломать замок и вплотную подошёл к стене, посмотрел на выступающий эркер, придвинулся слишком близко к витрине. Фасадная рука попыталась схватить Курта за сюртук, но он хлопнул по ней ладонью, чтобы не лезла.
За эти дни он совсем привык к странностям дома и перестал их бояться.
Мальчишка ещё сильнее вдавил внутрь картонку, которая была у нас вместо одного из окон, и полез на второй этаж, цепляясь пальцами за выбоины в каменной кладке.
Я подбежала к нему, в попытке то ли поймать, если он будет падать, то ли подержать.
Он ловко добрался до эркера, ухватился рукой за еле приоткрытую форточку, подтянулся на руках и скользнул внутрь.
Несколько минут стояла тишина.
— Курт, как ты там? — обеспокоенно заорала я.
— Как будто здесь побывали ледяные орки. Всё во льду, скользко, на двери глыба льда, изнутри не открывается. Орочий холод! — послышался его приглушённый голос.
— Курт, как там Боня? — вспомнила про бедную животинку я.
У меня от жалости к маленькой крохе чуть сердце не провалилось в пятки. Еле подавила первый порыв, забраться по эркеру в гостиную и вызволить кроху из ледяного плена.
— Жива вроде, съела весь корм, у окна чуть теплее и из форточки дует тёплый ветер, — крикнул Курт со второго этажа.
— Подсыпь ей ещё корма и забирай оттуда! — с облегчением выдохнула я.
— Я могу вылезти только через окно.
