вокруг этого места. Открывшееся зрелище места попадания кислоты было настолько отвратительно, что она закрыла глаза, невольно его коснувшись. Командир дернулся, глаза его расширились, а изо рта вырвался стон.
— Что там?
— Вы, это, еще в одном месте немножко ранены. Видать, одним из взрывов задело.
— Разъедать начинает? — догадался Мирный, — девочка, будь добра, найди в аптечке мазь, там написано слово «нейтрализация и еще чего-то там. Вместе с ней должен быть пакетик с сухими водорослями. Вотри ее в рану, намочи и приложи водоросли, потом забинтуй. Должно помочь... Я то думаю, что с ногой не так, а тут вот оно что... Малец, всунь мне в зубы палочку, чтоб не орал, действие анестетика или как эта дрянь называется, заканчивается, а от второй дозы может сердце прихватить, нехорошо обернется.
Руки Карины от услышанного мелко задрожали, но, справившись с эмоциями, она порылась в аптечке, нашла искомое и, промыв рану, наложила мазь на рану, уже добирающуюся до кости, а потом и водоросли, стараясь не обращать внимания на отчаянные стоны, перемежаемые хрустом расщепляющегося дерева.
— Все, миленький, перевязку закончила.
Мирный обессиленно лежал, хватая сухим ртом воздух. Годяй его бережно напоил остатками из фляги, после чего тот открыл глаза.
— Вы ползите, а я потихоньку за вами. Чуток не доползете до окопа, кричите, пока не отзовутся, а то стрельнут еще для профилактики, если не заметят, как мы тут выкаблучиваемся. — уставился взводный в небо, провожая взглядом уносимое ветром стаю вечерних облачков.
— Не пойдет, господин капрал, — покачал головой Годяй. — Отставить гнилые разговоры, мы вас вытащим, хоть живым, хоть... тоже живым.
Взводный слабо улыбнулся.
— Что ж, будем бороться... Пока темнотой не накрыло, найдите на дне оврага воду, берите любую, только обеззаразьте потом... Я видел лужицы, должны справится... Запомните сколько есть... Мешки с мясом ополовиньте и привяжите к ногам, от мортир не спасет... а вот от снайперов, если тепловой след останется... Я поползу пока тихонько, догоните...
Мирный перевел дыхание и медленно, загребая руками траву, начал выползать из оврага. Пока Карина искала воду, Годяй вспомнил про маскировочные накидки уничтоженных ими лесовиков. Немного подумав, решился сходить за ними, может целы остались, а в их хозяйстве будут явно нелишними. К его счастью, одна из них осталась действительно почти неповрежденной, а на втором трупе нашлась фляга с водой. Забрав трофеи, поспешил обратно, тем более находиться на месте боя было небезопасно и, откровенно говоря, страшновато. Привязав к ногам мешки, как говорил Мирный, не торопясь поползли в сторону своих. Взводного заметили почти сразу, за все время, пока готовились к вылазке на свою сторону, он отдалился от оврага метров на тридцать, не более.
— Ну как, командир?
— Каком кверху... Дай бог к утру к нашим приблизиться, быстрее не выходит...
— Так не спешите, вот, водички попей. Я сразу за тобой буду находиться, если что.
— Зачем?
— Сами говорили ж, снайпера. На мне еще накидка лесных плюс мешок сзади. Все, как вы просили.
— Это правильно, пригодится... Цветочек здесь?
— Так точно. — донесся шепот неподалеку.
— Пока я отдыхаю... Расскажи о прошлом. Какое оно?
— Эмм... Обычно о будущем принято спрашивать.
— Я хочу о прошлом. — настойчиво повторил Мирный, сплевывая набок густую вязкую слюну.
— Карин, давай я начну, — попросил Годяй. Не дождавшись ответа, он стал вспоминать:
— Мы живем в высоких зданиях с сотнями квартир, каждая из которых больше, чем отсеки, что я видел. Большинство домов окружены зеленью деревьев. Их не много, конечно, под парковки для авто значительная часть территории отведена, но они есть. Движущиеся тротуары, как у вас, еще не изобретены, до работы многие добираются на общественном транспорте, автобусах, электричках, трамваях, а в нескольких крупных городах даже есть метро.
— Читал об этом, — перебил его Мирный. Пишут, — что там красиво...
— Я на метро почти не катался, только когда с родителями в Питер, то есть, в Петербург путешествовал. Но, да, красиво по сравнению с подземными уровнями. Еда у нас продается в таких же магазинах, но с кассирами и товаров больше. Никаких консервированных тараканов и мха, в основном все натуральное, хоть и с химией. Колбасы, сыр, овощи и фрукты, все можно купить.
— Завидую я вам, в такое удивительное время живете, дай бог, чтоб вернулись... — мечтательно произнес взводный. — Еще с часок с моей скоростью, доползем до неприметной канавы, тогда снайперам сложнее нас поймать. станет. Я вперед, ребятки...
До обещанной канавы добрались без происшествий, не считая последних пяти проклятых метров. Там была небольшая проплешина, упорно игнорируемая тянущейся вокруг вверх травой, на ней их движение наблюдатели с той стороны и засекли. Первым выстрелом невидимый снайпер попал в волочащийся за Годяем мешок с мясом. Ползущая за ним Карина испуганно ойкнула от неожиданности и перекатилась в сторону, подтягивая к себе непослушный мешок. Вовремя, вторая синяя вспышка опалила землю в жалких сантиметрах от ее тела. Оглянувший Мирный, услышавший шипение сзади, с болезненным рычанием усиленно заработал локтями, преодолевая последние метры до спасительной канавы, которую еле заметил в наступающей темноте. Годяй, понявший, что небольшое углубление в виде борозды, невесть кем пропаханное наискось к их позициям, является их последней надеждой хотя бы от снайперов, рванулся за ним. Его бросок не прошел незамеченным, очередным выстрелом обожгло плечо, заставив захлебнуться в мучительном стоне. Повезло, со стороны их позиций тоже ночную тьму пронзили вспышки и даже прозвучал выстрел кислотной артиллерии, заставив замолкнуть вражеского снайпера. Вот этих секунд и хватило, чтобы залечь в борозде, тридцать сантиметров которой спасали, если не от мортир, то хотя бы частично от снайперского огня. Им бы побыстрее отползти дальше по борозде, громко обозначенной взводным как канава, но сил на это после броска через проплешину ни у кого не осталось. Пришлось, копя их и перевязываясь, Карину тоже, оказывается, зацепило по касательной бок, одновременно наблюдать за разгорающейся по их поводу дискотекой. Воздух над полем то и дело наполнялся шипением сгустками плазмы, чуть выше мелькали светящиеся клубки, устремляющиеся в оба конца поля — это стороны обменивались контрбатарейным огнем, будто радуясь отмененному затишью на данном участке периметра.
Годяю порой казалось, что про них в этой кутерьме и забыли вовсе, ан нет, время от времени кустики травы, на миг вспыхивающие от попаданий и уже трижды оплавленный от них рюкзак на спине, грозивший рассыпать содержимое, показывали,
