- Командир, к вам Михаил Ловко, пустить? – прозвучал по селектору вызов от Исмаэль.
- Да, я свободна, - ответила на автомате, а сама пытаюсь вспомнить, кто же это такой – Ловко?
Но только когда мужчина, войдя и закрыв за собой аккуратно дверь, повернулся ко мне лицом, до меня дошло – это же капитан Миша-погранок, комендант Красоты. Но как ведь он всего за полтора суток, что я его не видела, изменился. Хоть все на нем то-же самое – и камок, и берцы, и даже кепи, но по подтянутости и каком-то внутреннем шике сразу видно, что это офицер. Видать, прошедший бой дал такую встряску, что его внутреннее “я” мгновенно вышло из комы, куда оно сбежало после всех пережитых неурядиц и неувязок, последовавших за давно произошедшей контузией.
- Здравствуй, Михаил, проходи – присаживайся, - приветствовала я его.
- Командир, у меня новости. По укреп-району бухты. Можно доложить? – и не рассказать, и именно – доложить.
- Да, я слушаю, - в ответ тот раскладывает на столе листы с от руки выполненными, но четкими и довольно подробными рисунками, и начинает рассказывать. Что же? Да сказку. Иначе все это и не назвать. Что бухта большая – я и сама знала, однажды уже видела её. Он же, вынеся наружу одну стереотрубу с треногой, по её координатной сетке, с точностью до полуметра определил её точные размеры. Пятьсот восемьдесят метров от одного края и до второго, считая от внешнего и до внутреннего берега, и девятьсот пятьдесят в ширину. Входной канал, или же горло бухты – ширина двадцать пять метров, длина триста десять, и идет он с небольшим, но крутым зикзагом. После чего, какого природного или рукотворного катаклизма, она образовалась, мы не знаем, а профильный специалист-геолог у нас только сегодня появился. И конечно, со временем он проверит, что там и как. Но оба боковых берега, под полуметровым наносным слоем земли, каменные – скальные, это он увидел ещё вчера, бойцы копали себе стрелковые ячейки.
В тот раз я туда приезжала, в день первого открытия ДОТ-ов, и их тогда было найдено всего четыре штуки – три бетонных колпака, размещенных вдоль заднего берега бухты, и один на левом берегу, почти у самого канала. Потом Михаил с трудом смог открыть дверь, и найти НП с приборами, а увидя там артиллерийский дальномер, понял, что должна быть и такая позиция. Позавчера днем они смогли открыть еще одну дверь, и нашли пятый капонир, но уже далеко на правом берегу. Вчера же, ещё до обеда, они совместными, своими и приданого отряда бойцов, усилиями откопали еще один проход. При этом вынеся всю землю наружу, пробились на этот раз к КПО – командному пункту обороны. По пути найдя центральный тамбур-развязку всех подземных переходных тоннелей сообщения.
- Где это могло стоять? Когда его строили? И тем более – зачем? Даже и не представляю. Но там поставлена правильная, очень хорошо продуманная позиция, способная выдержать обстрел крейсерскими корабельными орудиями, авиационную бомбардировку, и успешно противостоять массированному десанту.
Помимо всего названного, он нашел проходы к засыпанным сверху землей двум артиллерийским капонирам. Пустым почти полностью, из всего бывшего там вооружения, в них до сих пор стоят только тумбы от пропавших орудий. Две минометные позиции – но это он так думает, так как в закрытых стальными складывающимися колпаками четырех метрового диаметра стаканах не было совершенно ничего. Склад, кухня, медпункт, госпиталь, столовая, оружейка, генераторная, казарма – все эти помещения рассчитаны на больше чем две сотни бойцов. И оно там полностью голое и пустое, кроме, как например: есть старая большая печь на кухне, трехэтажные спальные полки из стального уголка в казарме, и вытяжная труба в бывшей генераторной. И больше там нет ничего. Даже названные помещения – это только плод его догадок и сравнений с теми, что были раньше под его командованием. Только в одном капонире стояла ценность, но нужна ли она будет нам? Никто этого не знает. Позиция, одна единственная, в которой установлена счетверенная артустановка малого калибра. Но она на поверхности земли не то, чтобы не просматривалась, её нельзя было даже найти шомполом, на всю его длину втыкаемым в землю. И к тому же, к ней, этой установке, нет ни единого патрона или снаряда. Не знаю, что там должно быть – то или то. Но нет ни одного. И даже посмотреть в стволы нельзя – они задраны почти вертикально вверх, а механизм опускания заклинил от пролетевших над ним многих и многих лет. А там, сверху, через пару десятков сантиметров – сразу сегментная, из металла, полусферическая крыша-колпак. Может его и возможно открыть, помимо электромоторов – ведь на редукторах привода есть рукояти для ручного открывания, но там сверху десятки или сотни кубов земли.
- Миш, оно нам нужно?
- Дааа. Нууу, вы понимаете!.. – неожиданно затянул он песню.
- Да. Прекрасно понимаю. Если уж сами подземные помещения мы хоть для чего приспособим – да например под тот же склад зерновых или овощей длительного хранения. Помнится, под землей довольно свежо.
- Мы ради интереса делали измерения со статистикой - ночью всего плюс два-три градуса, а днем поднимается не выше чем плюс пять-восемь.
- Вот-вот. А так как там сухо – значит и в дождь их не затапливает. То где мы будем применять ту пушку - от альбатросов с чайками отбиваться станем? Не обижайся, пойми – мы с ней можем нарваться еще и на какие силовые санкции шутников. А как, каким способом они могут прищемить хвост, мне даже и представлять не хочется. Зато у меня есть. Нет, не предложение, и даже не просьба. Приказ, Миша – приказ! Понимаешь? С вооруженной миноноски открутить, снять, и утащить в этот капонир с найденной тобою пушкой все её тяжелое вооружение. Невозможно будет снять его в сборе?
