Возвращаюсь, стараясь, чтобы меня не заметили местные алкаши и принимаюсь за создание своих кулинарных шедевров. Нахожу чистый фартук и полностью увлекаюсь процессом, как вдруг…
— Что ты тут делаешь?! — суровый голос Фролова звучит холодно и угрожающе.
— Привет, — пищу, чувствуя себя нежеланной вторженкой.
Парень выглядит плохо: всё лицо в синяках, руки и торс перебинтованы. В глазах ярость.
— Повторяю вопрос, Рита, — сурово спрашивает мой бандит.
— Секундочку! — разворачиваюсь и пробую суп, — о! Почти готово. Тебе в комнату принести?
— Что ты делаешь?
В его присутствии мне становится очень… странно. Начинаю теребить подол платья. Одно из тех, которые мне подарил Алекс. Голубое, обтягивающее, но не слишком.
— Я услышала, что ты ранен. Испугалась и приехала.
— Нахера? — он устало облокачивается на стену.
— Ну… — краснею, — мне было неспокойно.
— Только поэтому? — выгибает бровь, на красивые пухлые губы ложится легкая улыбка.
— Я бы не досидела до конца учебы.
— Как достала адрес? — чувствую себя словно на допросе.
— Достала… — уклончиво отвечаю, — через деканат.
Рома морщится и оглядывает кухню. Затем ковыляет к холодильнику.
— Ты купила? — все тот же колючий тон.
— Да, — пищу я.
— Нахуя?! — он снова повысил голос, — какого черта ведешь себя, как моя девушка? Мы никто друг другу! Так, потрахаться, время хорошо провести! Нахуя все усложняешь, Рита?!
— Прости, — на глаза наворачиваются слезы.
Мне очень обидно. Я так переживала, а он… а он… свинья! Бросаю фартук на стул, половинку на стол, выключаю газовую плиту и быстрым шагом выхожу в коридор. Ладно, я ухожу! Но как только вешаю сумочку на плечо, Рома подлетает и с силой вырывает ее, затем прижимает меня к себе.
— Глупая! — рычит мне на ухо.
Я чувствую, как из глаз текут слезы. Он вернул меня! Значит все те слова неважны. Обжигает, чтобы не обжечься самому. Чувствую, как его трясет.
— Рита, — шепчет, вдыхая аромат моей кожи.
— Рома… — отвечаю ему, покорно отдавая сумочку.
— Покормишь меня, малышка? — его голос все ниже.
— Угу. Только ляг в постель, пожалуйста.
Наливаю суп в тарелку, затем накладываю мясо с овощами. Фролов выглядит напряженным, но уже не агрессивным.
— Ты кучу бабок потратила, — взъерошивает волосы, — я верну все до копейки.
— Не нужно. Рада, что с тобой все хорошо. Я правда волновалась.
— Почему? — заглядывает мне в глаза.
Отворачиваюсь. Могу ли после нескольких дней знакомства сказать подобные слова? Не сразу нахожусь с ответом.
— Ты нравишься мне, и я беспокоюсь.
— И Алекс нравится? — он хитро лыбится.
— Да, — признаюсь честно.
Беру поднос и взглядом указываю на коридор. Фролов встает и идет в свою комнату. Здесь все совершенно иначе. Ремонт, хорошая мебель. Не думаю, что уместно спрашивать про его ситуацию. Он снимает домашние брюки, демонстрируя упругие, хоть и покалеченные мышцы и с ухмылкой забирается в постель.
Я сажусь, протягиваю ему салфетку. Ощущаю небывалое тепло в груди.
— Не далековато, Ритусь? — ухмыляется.
Придвигаюсь ближе, затем беру ложку и зачерпываю суп. Парень открывает рот.
— Обалдеть, — вырывается у него, а я ликую, — ты офигенно готовишь, малышка. Значит, у нас в постели оказалась разносторонне талантливая личность.
— Да ладно, это всего лишь суп. Ешь.
Протягиваю следующую ложку, затем еще. Приходит время второго. Беру вилку и насаживаю кусочек мяса, который тут же падает мне на грудь. Ну блин! Стону, но вдруг брюнет нагибается и губами подхватывает говядину, затем слизывает подливу. Меня аж трясет. Низ живота начинает пылать.
— Вкусно, — шепчет, не отрывая от меня взгляда, — раздевайся малышка.
— Но, ты не доел… — лепечу, пока он, морщась, вырывает у меня тарелку со вторым.
— Быстро, я сказал. И забирайся ко мне в койку.
Сердце колотится, как сумасшедшее. Но я покорно встаю и стягиваю платье, оставаясь в кружевном белье. Глаза парня темнеют, и он похотливо улыбается.
— Снимай всё, — его тон становится требовательнее.
Стягиваю лифчик и трусики, складываю на стул, затем забираюсь к Роме под одеяло. Он такой холодный! Фролов быстро заканчивает с едой, затем отставляет тарелку и ныряет руками ко мне. Начинает гладить, словно никогда не трогал девушку. Будто все еще голоден или его мучает безумная жажда.
— Рита, — шепчет тихо, — я правда тебе нужен?
— Да, — обнимаю за широкие плечи и глажу темные волосы, — очень нужен.
— Спасибо тебе, — вижу, как глаза парня закрываются, — кажется… я…
Продолжаю его гладить и сердце сжимается. Властный и жестокий бандит, гроза универа сейчас кажется таким одиноким. Ведь я одна приехала его навестить. А где Алекс? Надо будет спросить. Изучаю красивое лицо Ромы. Спать совсем не хочется. За окном уже темнеет. Надо бы маму предупредить. Ох, не поверит и подумает, что я с Алексом. Обнимаю Фролова крепче и прижимаюсь к его телу.
— Не прекратишь так делать, выдеру, — бурчит он, обхватывая большими ладонями мою попку.
— Мне нужно в душ, — шепчу ему, — и тебе требуется перевязка. Раны на лице тоже не мешает обработать.
— Ты моя заботливая малышка, — вижу, как он лыбится, — полотенце в шкафу, возьми моё. Батя все в квартире пропил, так что свои вещи я запираю.
Так и тянет спросить, что с его отцом, но держусь. Выбираюсь из-под одеяла и шлепаю к шкафу. Чувствую на себе жадный взгляд.
— Ты не сбежишь? — спрашивает, как будто равнодушно, но в жестком голосе звучит едва уловимая мольба.
Улыбаюсь.
— Нет. Отдыхай, пожалуйста.
Захожу в ванную, как вдруг горячие руки парня смыкаются на моем животе, а голова брюнета ложился на мое плечо. Он нежно целует меня в шею, пуская волны мурашек.
— Рит… — мурчит Фролов, — кажется, я в тебя влюбился.
Глава 17
Алекс.
Для меня, Алекса Шевцова, знакомство с родителями девчонок никогда не было проблемой. Я привлекателен, богат. Одним словом, потрясающая партия. Но что изменилось в случае с Ритой? При знакомстве с ее матерью я потел как прыщавый подросток. Как же раздражает!
Докуриваю сигарету и выкидываю окурок в мусорку. Обычно бросаю прямо на землю. А сейчас не хочется мусорить около малышкиного дома. Поднимаю голову, ища глазами заветное окошко. Моя девочка.
