Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Ступай, ты знаешь что попросить. И требуй немедленного исполнения, дабы тетрарх не смог впоследствии передумать.
Шеломит кивнула, поднялась и грациозно приблизилась к правителю.
— Желаю, — обвела она взглядом притихшую знать. — Чтобы мне здесь и сейчас же, немедленно, подали на блюде, голову Йоханана Пустынника!
Тишина стояла недолго и была просто разорвана хохочущими и ликующими гостями. Им показалось это очень забавной идеей. Среди обильной еды, блюдо с головой праведника. Как украшение их стола.
— Ну нет, — воспротивился опечалившийся тетрарх. — Проси всё что хочешь, но только не это. Он мне нужен, чтобы не помереть здесь со скуки.
– ”Когда дашь Элохим обет, не опоздай с его исполнением, ибо не благоволит Он глупцам. То, что обещал — исполни”, — процитировал кто-то из присутствующих.
– “Лучше обета не давать, чем дать и не исполнить”, — поддержал его другой.
– “Не давай устам твоим вводить в грех плоть твою, и не говори перед ангелом: «Это — ошибка!» Зачем, чтобы гневался Элохим из-за слова твоего и губил дело рук твоих”? — выкрикнул третий.
– ”Если дашь обет Йегове, Элохим твоему, не замедли исполнить его, ибо Йегова, Элохим твой, взыщет его с тебя, и будет на тебе грех”.
– “Изречённое устами твоими соблюдай и исполняй так, как обещал ты Йегове, Элохим твоему, добровольное приношение, о котором сказал ты устами своими”, — со всех сторон летели выкрики.
— Дал слово — держи!
— Царское слово — закон!
Видя, что правитель всё ещё пребывает в сомнениях и глядя на невинное лицо Шеломит, собравшиеся стали скандировать.
— Го-ло-ву! Го-ло-ву! Го-ло-ву!
— Хорошо, хорошо! — возвысил свой голос хмурый правитель Галилеи и Переи. — Раз вы все так настаиваете, то будь по-вашему.
И повернулся к стоящему позади него телохранителю.
— Принеси им то, что они хотят.
После чего взял кубок полный вина и залпом его выпил.
Шум весёлого пира долетал и до пещер узников. А когда по округе разнеслись пьяные, дружные возгласы “Го-ло-ву! Го-ло-ву!” Йоханан всё осознал.
Его разум тутже восстал против этого, сердце бешено заколотило изнутри, по всему телу пронеслась стая мурашек, опаляя внутренним жаром, отчего на лбу выступил холодный пот, гортань словно стянуло железным обручем, а душа, в паническом ужасе, сжавшись до размеров горчичного семени, стала зарываться всё глубже и глубже, причиняя физические мучения. Молодое тело требовало жизни. Но постепенно сильная воля брала верх, а неизменная вера в Элохим, лишь придавала ей сил.
– “Доколе, Йегова, вопить буду, а Ты не услышишь, — рекли дрожащие губы праведника. — Взывать буду к Тебе: «Насилие!» — а Ты не спасёшь?
Зачем Ты показываешь мне несправедливость и смотришь на ложь? И грабёж и насилие предо мной. И раздор был, и ссора поднялась.
Поэтому потеряла силу Тора и вовек не осуществится правосудие — ибо нечестивый истребляет праведника, поэтому суд происходит превратный”.
Затем он тряхнул своей головой и гневно топнул ногою, досадуя на себя, за такие слова и более твёрдым голосом продолжил.
– “Помилуй меня, Элохим, помилуй меня, ибо на Тебя полагалась душа моя и в тени крыл Твоих найду убежище, пока не минуют несчастья.
Воззову я к Элохим Всевышнему, к Элохим, завершающему для меня блага.
Пошлёт Он с небес милость Свою и спасёт меня, посрамит стремящегося поглотить меня. Сэла! Пошлет Элохим милость Свою и истину Свою.
Душа моя среди львов, лежу я среди огня пылающего, среди сынов человеческих, чьи зубы — копьё и стрелы, а язык их — меч острый.
Поднимись над небесами, Элохим, над всей землёй слава Твоя”!
Звякнули ключи и заскрипела открываемая входная решётка.
– “Сеть приготовили они ногам моим, согнул враг душу мою, выкопали предо мной яму — сами упали в неё. Сэла!
Твёрдо сердце моё, Элохим, твёрдо сердце моё, петь буду и воспевать Тебя.
Пробудись, слава моя, пробудись арфа и киннор. Пробужу я утреннюю зарю.
Славить буду Тебя среди народов, Йегова, воспевать буду Тебя среди племён.
Ибо велика, до небес, милость Твоя и до туч небесных — истина Твоя.
Поднимись над небесами, Элохим, над всей землёй слава Твоя”!
Телохранитель прошёл вглубь пещеры и подняв факел ярко осветил узника. Глаза Йоханана, давно привыкшие к темноте, не выдержали этого. Резанули, тутже наполняясь влагой. Но праведник даже и не подумал их закрывать. Потому слёзы ручьём потекли вниз.
Телохранитель, видя добрую, всепрощающую улыбку и потоки слёз из подслеповатых глаз, остолбенел, выронив поднос к своим ногам.
— Не бойся, — мягко сказал Йоханан. — В том нет твоей вины. Исполни, предначертанное Элохим.
— Я всего лишь могу сделать это без лишних мучений, — дрогнувшим голосом произнёс телохранитель, прикрепляя факел к стене и открывая решётку в камере узника.
Йоханан опустился на колени, склонив свою голову.
“Объяли меня узы смерти, и потоки бедствий устрашили меня.
Муки смертные охватили меня, предо мной легли тенета смерти.
В беде моей призывал я Йегову и к Элохим моему взывал я. И услышал Он из чертога Своего голос мой, и вопль мой пред Ним дошёл до слуха Его”.
“Не оставляй меня, Йегова Элохим мой, не удаляйся от меня.
Спеши на помощь мне, Йегова, спасение моё”.
Резкий взмах меча, и голова праведника покатилась по каменному полу. Телохранитель взял поднос, положил на него кровоточащую голову, посмотрел на подёргивающееся в конвульсиях тело и бьющую струёй горячую кровь, глубоко, с сожалением вздохнул, и отправился в зал торжеств.
Веселье продолжалось. Гости уже давно позабыли про свои требования, наслаждаясь пиром. Телохранитель подошёл с блюдом к Ироду Антипе.
— Унеси, унеси это отсюда! — скривился, передёрнувшись, правитель. — Отдай той, кто это просила.
Телохранитель поклонился и направился к женскому столу.
— Ваше пожелание исполнено, — вручил он блюдо Шеломит и удалился.
— Фууу, — с омерзением скривилась та. Развернулась и отдала блюдо своей матери. После чего брезгливо, тщательно вытерла свои руки.
Иродиада же, с удовольствием поставила перед собою кровавое блюдо и с ненавистью стала смотреть на безмятежное, спокойное лицо праведника с закрытыми очами.
— Ну? Что же ты теперь молчишь? Тебе больше нечего мне сказать? — злорадствовало безумие. — Ты потерял дар речи? — расхохоталась она своей шутке. — Где? Где же твоё змеиное жало?
Иродиада в злобе вцепилась в голову, открывая ей рот.
— Я пришпилю твой гнилой язык, за твои поганые речи, раз и навсегда!
Она вытащила иглу из своих волос и стала яростно колоть и втыкать в него пока не устала. Сидящие рядом женщины давно отошли подальше, но Иродиада в своём безумстве этого даже не замечала. После этого, дико загоготав, она взяла окровавленными руками за волосы голову праведника и пошла на улицу. За ней незаметно проследовала Йоханна,
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
