Вино, опять-таки.
— Ну вот и налей себе вина, чего я один тут бухаю!
Последнее предложение было сказано уже с отчётливой угрозой в голосе, и Ася подчинилась. В надежде, что еда притупит действие алкоголя, она нашла себе самый большой бутерброд, который был в магазине, и налила белого вина в бумажный стаканчик.
— Ну и отлично! Давай за встречу выпьем!
Они чокнулись, и Ася с ужасом увидела, как полную кружку виски Рома выпил опять залпом. Пока она делала вид, что пьёт вино, Рома разделался и с третьей и отшвырнул пустую бутылку. Он грузно поднялся, алкоголь, очевидно, начал действовать — Рому штормило.
— Туалет тут где?
Ася показала рукой в сторону туалета. Рома сделал шаг и упал, растянувшись во весь рост на полу лицом вниз. Спустя пару мгновений Ася увидела, как под ним начинает расползаться лужица мочи.
— Да что ж ты, блять, за животное такое!
Раз Рома в отключке, надо воспользоваться этим моментом и сбежать. Ася на секунду задумалась: может связать его? Снять передник и замотать ему руки? Да нет, бессмысленно. Вот если бы верёвка была или что-то покрепче — передник такого лося не остановит. Только зря время потеряю.
Ася торопливо начала собираться. Ей отчаянно не хватало рюкзака или хотя бы сумки — единственным вариантом был магазинный пластиковый пакет, в который она побросала бутерброды, какие-то пирожки с витрины, протеиновые батончики, сигареты и пару бутылок воды. Наверное, если бы она была одна и собиралась спокойно, она бы подошла к делу как-то более осмысленно, но сейчас выбора не было.
Она поставила сумку с провизией у двери и начала аккуратно и, насколько возможно, бесшумно надевать костюм Мыша. Автомат Ромин она брать не собиралась: во-первых, если она будет в костюме, как и чем она будет на курок нажимать? Мышиными лапищами? Во-вторых, пусть Рома и вёл себя гадко, смерти он не заслуживал, и с автоматом у него оставался хотя бы шанс выжить (а Ася не будет чувствовать вину за то, что ушла и бросила его одного). Осталось «надеть» голову…
Она даже не сразу поняла, что именно произошло — просто мир вокруг в мгновение перевернулся с ног на голову. Рома со всей пьяной дури ударил Асю в спину ногой. Она отлетела на метр и ударилась головой о прилавок. В глазах у неё потемнело.
— Бросить меня собралась, тварь? — Рома навис над ней. — Подыхать тут одного?!
Он схватил Асю за волосы и швырнул её в сторону. Ася снесла стойку с чипсами и другими снеками.
— Взять думала костюм, а меня тут оставить? Чтобы меня зомби пожрали?
Рома был вдребезги пьяным, это было заметно и по тому, как его шатало из стороны в сторону, и по тому, что речь его звучала как запись на зажеванной магнитофоном кассете. Полицейский размахнулся и со всей дури ударил Асю ногой в живот. Точнее, он хотел ударить её со всей дури в живот, но поскользнулся на собственной моче и упал. Затылок его с треском ударился о кафельный пол.
На четвереньках Ася подползла поближе: Рома был без сознания, по кафелю под его головой медленно расползалась лужица крови. Ася снова оказалась перед выбором — бросить его так, или…? Или что? Убить? Разве это выбор? Помогать она ему сейчас точно не будет, но убивать… Ася вскочила, лихорадочно натянула на себя мышиную голову, схватила пакет и выскользнула на улицу.
***
«Разблокировано воспоминание». Севе нравилась формулировка, он её часто использовал у себя в инсте. Сейчас, стоя на раскалённой броне танка, он думал, что свой сегодняшний пост написал бы так: «разблокировано воспоминание о том, как мне семь лет и я лазаю по танку. Это танк-памятник, кажется, Т-34 — он стоял на постаменте во дворе школы, в которую я пошёл в первый класс. Я много раз по нему лазал, но тот день помню особенным образом — маленький Костя тоже хотел на танк, а мама ему не разрешала, а я сказал, что помогу и что буду его охранять, и мама разрешила. И Костя был счастлив. И я был счастлив. И все мы были счастливы».
Его воспоминания нарушил вой — где-то позади группа заражённых нашла себе новую жертву. Женщина из углового дома, выходившего окнами на Садовое, решила попытать счастья: Сева видел спущенную из окна третьего этажа верёвку, кажется, сплетённую из простыней. Женщина то ли сама упала, то ли простыня порвалась, но теперь она лежала на земле и кричала от боли и страха. Буквально минута и всё. Только толпа заражённых — никакой больше женщины.
Сева инстинктивно обнял Костю, которого страшная сцена отвлекла от собственных мыслей. Он думал о сусликах. Правда, не о берингийских сусликах, которых изучал незнакомый ему профессор во благо всего человечества, а об обычных, полевых. В одном из походов у него было развлечение: он просыпался пораньше, вылезал из палатки и смотрел, как рядышком на полянке из своих нор выглядывают суслики. Они очень смешно это делали — сначала появлялся сусличий нос, потом полсуслика и, наконец, целый маленький суслик, который стоял неподвижно и внимательно изучал мир вокруг: нет ли тут для него опасности? Вот и они с Севой сейчас, как два суслика, стояли и изучали лежащую перед ними улицу.
Заражённых видно не было, но улица была не совсем пуста — то тут, то там стояли брошенные машины. Некоторые из них полностью выгорели. Чуть подальше, по левую сторону дороги, машина скорой помощи протаранила витрину аптеки. Сева помнил, что рядом с аптекой в доме была арка, и его это тревожило. Да, на Пречистенке зомби не видно, но они могли ходить по дворам или по переулкам. Увидеть этого отсюда мальчики не могли, а значит, идти им надо было крайне осторожно. Они аккуратно слезли с танка и пошли вперёд. Сева решил, что идти по правой стороне улицы будет безопаснее.
На группу заражённых они тем не менее наткнулись почти сразу: человек семь ходили по обнесённому решёткой двору медицинского центра, расположенного в самом начале Пречистенки. Опасности для мальчиков они не представляли — выбраться из-за высокого забора им было бы и в нормальном состоянии сложно, что уж говорить о сейчас.
Когда братья поравнялись с аркой, Сева остановился. Они снова внимательно оглядели мир вокруг. Вроде бы тихо, вроде бы никого. Они шли так, чтобы производить как можно меньше шума, но делать это было совсем не просто. То тут, то там на тротуаре встречались тела или части тел погибших людей. Сева поймал себя на неуместной мысли о том, что ему сейчас жаль любимые кроссовки — когда они вышли из дома, они были ещё белого цвета, а сейчас пропитались кровью и стали какими-то бурыми. Косте казалось, что они шли целую вечность. Озираясь и оглядываясь, спотыкаясь иногда о тела или поскальзываясь в лужах крови. Это было довольно омерзительно, но самое главное — ужасно страшно. Они шли и думали, что вот сейчас, вот из-за того угла на них налетит заражённый, и они не спасутся…
Братья дошли до маленькой площади и только там встретили первого зомби: он стоял у пешеходного перехода, запрокинув голову, и издалека могло показаться, что это просто обычный человек, ждущий сигнала светофора. На человеке был костюм, и только когда он повернулся в сторону мальчишек, Сева с Костей увидели закатившиеся белые глаза и окровавленный рот — очевидно мужчина в костюме уже успел кого-то убить и съесть.
Стараясь не дышать, Сева
