– Куда я пойду?
– К своему хозяину! Может, он даст тебе задание пописать с Эйфелевой башни на Париж!
– Хозяин, наверное, меня убьет.
– Человечество не много от этого потеряет, – угрюмо ответил Гера. – А полковник Чеффиндж по этому случаю даже выпьет шампанского.
Гера пошел дальше, а Дикобраз с понурой головой последовал за ним, сохраняя приличную дистанцию.
Лес неожиданно закончился, и Гера увидел перед собой плантацию сахарного тростника, напоминающую крепостной частокол. Угодья лучше было бы обойти стороной, но Гера подумал об этом с опозданием и провалился одной ногой в оросительный ручей, источающий подозрительный запах. Испытывая острую необходимость сорвать на ком-либо злость, Гера повернулся и, увидев за банановым листом взлохмаченную голову Дикобраза, крикнул:
– Ты опять здесь, дитя Карибского кризиса?!
Дикобраз отодвинул лист, словно театральную штору, и, удивительно напоминая испуганную гориллу, сказал:
– Ты напрасно ругаешься. У меня масса связей в полиции и палате представителей. Мои возможности безграничны. Ты еще будешь гордиться, что познакомился со мной.
Потеряв дар речи от такой самонадеянной наглости, Гера вырвал с корнем стебель тростника, очистил его от листьев и, используя как посох, быстро зашагал вдоль плантации. Время от времени он оборачивался и замечал, что с каждым разом Дикобраз все больше сокращает расстояние. На пыльную, присыпанную щебнем дорогу они ступили одновременно.
– Я предлагаю тебе обратиться в суд, – говорил Дикобраз, мелкими и частыми шагами следуя рядом с Герой. – Клянусь, что ты выиграешь процесс! У меня есть знакомые адвокаты. Уж они-то сумеют пощипать за задницу этого полковника. И за самолет деньги получишь, и за моральный ущерб…
Будучи уверенным, что все конфликтные вопросы между ним и Герой давно решены и забыты, Дикобраз заметно изменил голос и походку. Теперь он говорил отрывистыми фразами, небрежно шлепая и причмокивая мокрыми губами, будто после каждого слова делал глоток пива. Он перестал сутулиться и выпустил вперед животик. Коротенькие ножки он переставлял бодро, правда, немного косолапил и при каждом шаге норовил пнуть какой-нибудь камешек, но не попадал, а лишь спотыкался и поднимал пыль.
Солнце поднималось все выше и припекало все сильнее. Как назло, дорога шла среди полей, и о тени приходилось только мечтать. Вскоре Гера не мог думать ни о чем другом, кроме как о воде. Жажда заставляла его идти все быстрее, что не очень нравилось Дикобразу. Пока Гера делал один шаг, Дикобраз делал два. Прошло некоторое время, и он был вынужден бежать, чтобы поспевать за Герой.
– …Мало того, – отрывисто говорил он, тяжело дыша и обливаясь потом. – Через моих знакомых в правительстве мы выйдем на представителей Страсбургского суда и заставим этого Чеффинджа извиваться калифорнийским червем!
Наконец впереди замаячили редкие постройки и стали встречаться люди.
– Это что за город на горизонте? – спросил Гера у тонконогой девушки с кожей цвета кофе, которая стояла на обочине и затягивала концы длинного шелкового платка, прикрывающего ее узкую талию.
– Моруга, – ответила девушка, любуясь узлом, который очень шел к ее впалому животу.
– Так и думал, – проворчал Гера. – Мы на южном берегу Тринидада. Отсюда до моего отеля километров сто.
– Сто – это ерунда! – махнул рукой Дикобраз. – На попутке за пару часов добраться можно. Только хорошо бы для начала выпить по бокальчику ледяного пива!
Гера и сам думал об этом. Дорога постепенно втягивалась в поселок, и по обе стороны от нее потянулись одноэтажные лепные домики. Наконец Гера увидел продуваемый сквозняками придорожный бар, роль крыши в нем исполнял старый парус от рыбацкой шхуны, который раскачивался, хлопал при порывах ветра и вытряхивал из себя пыль. За стойкой, лениво почесывая щеку, стоял полусонный бармен. Он пялился осоловевшими глазами на экран маленького телевизора, по которому шли новости, и методично зевал, широко раскрывая огромный рот.
Дикобраз приободрился, хлопнул в ладоши и сосредоточенно полез в карман.
– Будь проклят этот полковник! – громко крикнул он, выворачивая один за другим оба кармана. – У меня было сто баксов! Где они, я вас спрашиваю? Как сейчас помню, что вчера утром я клал в этот карман сто баксов! Все! Тю-тю! Из-за негодяйского полковника я их потерял!
Гера смотрел на холодильный шкаф, в стекле которого отражались он и Дикобраз. Колоритная парочка! Один высокий, худой и помятый, а второй – низкорослый, круглолицый и неправдоподобно подвижный. Вылитые Дон Кихот и Санча Панса!
– Два пива! – сказал Гера, доставая из карманов несколько влажных купюр.
– И сигару! – потребовал Дикобраз, садясь за бамбуковый столик. – Кубинскую!
Пока бармен наполнял кружки, Гера придвинул к себе телефон и набрал номер мобильника Лисицы. Надо успокоить девчонку, сказать, что он, в принципе, уже прилетел на Тринидад, да вот только до аэропорта Пьярко немного не дотянул… Электронный диспетчер голосом, вселяющим надежду, ответил, что абонент недоступен. В чем дело? Лисица забыла включить трубку? Гера позвонил в отель. Никакого ответа. Поразительно! Типичная русская безалаберность! Стоило начальнику отлучиться на сутки, как работа встала намертво… Мысленно обещая задать всему персоналу отеля крепкую взбучку, Гера позвонил Лисице домой. Длинные гудки…
– Они там что? Совсем обалдели? – вслух возмутился Гера, кидая трубку на аппарат.
Дикобраз уже успел выдуть кружку пива и заказать вторую. Откинувшись на спинку стула, он попыхивал сигарой и блаженно улыбался.
– По-моему, очень недурное местечко! – громко разглагольствовал он. – Я не люблю огромные и дорогие рестораны, фешенебельные кварталы, мне больше по душе вот такие тихие и скромные бары, где пиво всегда отменного качества…
Гера отхлебнул из кружки и обратил внимание на то, что пиво отменного качества здорово отдает протухшей бражкой. Несмотря на сильную жажду, он не смог его допить и попросил бармена апельсинового сока. Пока бармен неторопливо давил прессом цитрусовые, Гера, дабы не смотреть на сияющее счастьем, самодовольное лицо Дикобраза, уставился на экран телевизора, с которого очаровательная ведущая с черными мелкими кудряшками на голове вещала о последних событиях в мире.
– Я люблю кубинские сигары! – словоохотливо радовался жизни Дикобраз, не вынимая сигары изо рта. – Но особенно мне по душе шотландское виски. Раньше у меня дня не было, чтобы я не зашел в какой-нибудь приличный бар и не выпил пару стаканов виски. Меня на этих островах каждая собака знала. А теперь я все больше занимаюсь политикой и строительством…
– Тихо! – вдруг крикнул Гера, вскочил со стола и кинулся к телевизору. Он включил громкость на полную мощь и показал Дикобразу кулак, чтобы тот не вздумал пикнуть.
– …этот случай красноречиво свидетельствует о непоколебимой решимости бороться с международным терроризмом в любой точке земного шара и с любым его проявлением, – певучим голосом говорила ведущая. – И сегодня в прямом эфире на вопросы наших телезрителей ответит руководитель этой блестящей операции полковник Чеффиндж.
