Лисица почувствовала, что у нее начинает пощипывать кончик языка, настолько велико было желание сказать про три миллиона.
– Видишь ли, – пробормотала Лисица. – Я даже не знаю, как тебе об этом сказать… А Гера на самом деле хотел купить землю?
– А на кой черт, спрашивается, он ко мне полетел?
– Понимаешь, некоторая сумма у меня есть… – осторожно произнесла Лисица. – Гера доверяет мне заключать кое-какие сделки и оставляет мне наличность…
– У тебя есть его деньги? – насторожился Макс. – И много?
– В общем… достаточно…
– Так чего мы тут огород городим? – оживился Макс. – Дуй ко мне с деньгами! Землю купишь, а заодно я тебе свой отель по дешевке продам! «Лимон» наскребешь?
– Даже больше, – произнесла Лисица.
– Что ж ты молчала?! – крикнул Макс, не ожидавший такой удачи. – Немедленно ко мне! Я оплачу перелет! С меня шампанское!
Пилот, чувствуя, что дочь намерена наломать дров, подошел к ней и многозначительно поднял вверх указательный палец.
– Я должна подумать, – пробормотала Лисица. Ей казалось, что Макс, словно паук, все сильнее опутывает ее паутиной. – Если надумаю, то перезвоню!
– Думай быстрей! – кричал Макс в трубку. – Промедление смерти подобно! Что такое баксы? Бумага! А у вас будет земля, шикарный отель и нефть! Вы станете баснословно богаты!..
Лисица отключила телефон и виновато взглянула на отца.
– Папа, но там нефть! – попыталась она оправдать свою торопливость.
– Ты видела эту нефть? А может, Макс расковырял канализационную трубу! Мне кажется, тебе не терпится потратить эти деньги.
– Давай слетаем и посмотрим! – несмело настаивала Лисица.
Пилот, потирая лоб, ходил по комнате, кидая быстрые взгляды в окно.
– Я не стал бы торопиться, – сказал он мягко, не желая говорить с дочерью назидательным тоном. – Макс не самый надежный партнер. У этого человека много темных пятен и в душе, и в прошлом…
Он снова взглянул в окно.
– У меня такое ощущение, – тихо произнес он, – что я никогда раньше не видел эти джипы рядом с нашим домом.
Он подошел к окну и встал за шторой.
Лисице не передалось беспокойство отца. Она думала о разговоре с Максом. Ей очень хотелось купить нефтеносные земли и оформить их на имя Геры. Она представляла, как Гера вернется и увидит черные руины отеля, как он будет горевать, как раздаст последние деньги возмущенным туристам, приехавшим отдыхать в «Башню». А потом он превратится в бомжа, будет ночевать в парке на скамейке, подрабатывать на мойке автомобилей, а когда Лисица признается ему в любви, он с грустью ответит: «Я тоже тебя люблю, но я недостоин тебя, у меня нет денег даже на то, чтобы угостить тебя мороженым!» И целую неделю, проверяя свои чувства, они будут нищенствовать вместе, днем спать в картонной коробке, а по ночам воровать из Центрального ботанического сада дикие апельсины и авокадо. И только потом Лисица вручит Гере документы на право владения латифундией. И у Геры затмится сознание от счастья. Он схватит ее на руки и станет кружиться с ней в белоснежной пене прибоя…
– К нам идут «гости», – произнес Пилот, глядя в окно из-за шторы. – Этого следовало ожидать.
Лисица не без труда вернулась из мира грез в реальность. Она смотрела на окно, хлопала глазами и не могла понять, почему отца беспокоит какая-то чепуха: джипы, гости…
– С чего ты взял? – сказала она. – Откуда они могли узнать наш адрес?
Пилот внимательно посмотрел в глаза дочери и закинул за плечо наволочку с баксами.
– Ты даже представить себе не можешь, на что способны люди ради трех миллионов долларов, – произнес он, подталкивая дочь к выходу на веранду. – Не спи, передвигай ножками! Иначе у твоего Геры не будет не только отеля, но и денег… Вы оба будете нищими, и ваши отношения ослепят всех своей чистотой и бескорыстием…
Он едва ли не насильно вытолкал Лисицу на веранду. Прикрыв за собой дверь, он перелез через перила с декоративными балясинами, спрыгнул на песок и помог спуститься Лисице.
– Куда ты несешься? – крикнула Лисица, когда отец схватил ее за руку и побежал по сырому песку к океану.
– Подальше отсюда!
Ветер донес до них приглушенные звуки выстрелов и звон бьющегося стекла. Сотрудники страхового агентства «Тапир» начали штурмовать домик своих клиентов.
Пилот и Лисица добежали до пирса и спрыгнули в моторную лодку. Когда моторка помчалась навстречу ветру, разрезая волны подводными крыльями, на пляже появилось несколько человек с автоматами. Они размахивали стволами и, наверное, что-то кричали, но рев моторки и шум ветра заглушали их голоса. Один из них, в пестрой малиновой рубашке, присел на колено, прицелился и дал длинную очередь.
Лисица упала на дно лодки и взвалила себе на голову наволочку с баксами.
– Вот что, – вслух подумала она. – С этим мешком мы долго не проживем. Они нас все равно найдут и ухлопают. Надо уматывать к Максу и вкладывать все деньги в землю.
Пилот гнал моторку на полной скорости вдоль берега. Пирсы, рыбацкие артели и пальмовые рощи вскоре закрыли собой группу страховых агентов. Но Лисица не вставала. Она лежала на дне лодки, используя мешок как подушку, и смотрела на небо.
– Ты в состоянии вести самолет? – крикнула она.
– Если расщедришься на бутылочку рома, то буду в состоянии, – ответил Пилот, не уточняя, почему дочь задает вопрос о самолете. Наверное, он все понял, но возражать уже не стал. Ситуация заставляла их принять предложение Макса.
Через полчаса он сбавил газ и свернул в глубокую бухту, со всех сторон защищенную от ветра. Здесь располагался аэроклуб воздушных амфибий, где можно было взять в аренду поплавковую «Сессну».
Глава 17В прямом эфире
Несмотря на костер, который Дикобраз поддерживал всю ночь в надежде загладить свою вину, Гера изрядно продрог. Вдобавок все тело у него было покрыто красными точками укусов, которые нестерпимо чесались. Словом, утро было хмурым. Отказавшись от горсти каких-то подозрительных красных плодов, похожих на шиповник, которые Дикобраз предложил на завтрак, Гера ополоснул подпухшее лицо, отряхнул одежду от песка и пошел напролом через густые заросли, наполненные щебетом и свистом птиц. Он надеялся вскоре встретить людей и узнать у них, что это за земля.
Пробираясь через колючие кусты, Гера услышал за собой треск веток и, обернувшись, увидел, что Дикобраз неотступно следует за ним.
– Отцепись от меня! – крикнул Гера и, сорвав с дерева крепкий зеленый плод, словно гранату швырнул его в Дикобраза.
Террорист получил чувствительный удар в лоб, но, как подобает настоящему камикадзе, даже не поморщился и тем более не вскрикнул от боли. Потирая ушибленное место, он с лирической печалью в голосе произнес:
