озадаченно вынырнула, спохватившись, что я за ней не пролезу. Следующий вход оказался завален какими-то кирпичами и досками, и только третья попытка увенчалась успехом.
На этот раз мы добрались аж до мансарды, где явно до нас не бывал никто уже лет двести. Пыль висела в воздухе, забиваясь в нос, рот и глаза, поскрипывало старое кресло-качалка, остальных обитателей чердака завесили чехлами.
— Во-о-от! – обрадовалась Фея, подлетев к крошечной дверце в самом дальнем углу. Та распахнулась, жутковато скрипя и кряхтя, и чтобы протиснуться, мне пришлось ползти на коленях. Сказать, что кружевной пеньюар явно создавался не для этих целей, было бы… небольшим преуменьшением.
Внутри было темно, пыльно и узко. Я ползла, Фея летела впереди.
— И долго ещё?.. – начала я, но летучая сладкоежка шикнула, изо всех сил замахав на меня руками.
— Тихо ты! У Паутинника знаешь слух какой?! Ого-го! – громким шёпотом, который был, кажется, даже громче моего обычного голоса, изрекла Фея.
И почти тут же в такт её словам впереди раздался звук: тихое шипение с присвистом. Затем треск, будто кто-то рвал на части старую простынь. И наконец – приглушённый стон.
Я сглотнула. Стон принадлежал Доминику, и лишь один крутящийся в голове вопрос помешал мне броситься на звук сломя голову.
Кому в таком случае принадлежало шипение?
Глава пятьдесят пятая.
— Кто такой этот Паутинник, а? – жалобно спросила я, замедлив шаг настолько, что, кажется, вообще начала ползти в обратную сторону.
Фея остановилась чуть впереди и с сомнением повела головой.
— Ты поверишь, если я скажу, что это хомяк?
Я со стоном огляделась в поисках чего-то, что сошло бы за оружие.
— А как его победить? У тебя нет никакой… ммм… метлы?
— Для этого метла должна быть размером с дракона, — честно ответила Фея, — если хочешь, могу наколдовать.
— Нет уж, лучше я с голыми руками пойду на эту тварь, чем позволю тебе ещё хоть что-то наколдовать, — вспылила я и слегка ускорилась.
— Ну и больно надо, — обиженно фыркнула дамочка, — может, мне следующая хозяйка больше понравится.
Так, за препирательствами с крылатой врединой, я добралась до поворота. Неприятные звуки, похожие на треск ткани, раздавались явно оттуда. Сглотнув ком в горле, я замерла и очень осторожно заглянула за угол. И вытаращила глаза.
— Это что за?.. – выдавила я, тыча пальцем в огромного хомяка посреди коридора. Он сидел, болтая лапками, и сосредоточенно сдирал слой за слоем со стен паутину, с аппетитом пожирая.
— Ну я же сказала, что это хомяк, — с невозмутимым видом отозвалась Фея, — а Паутинником его зовут сама видишь за что. Обожает паутину, вообще ничего другого не ест.
— Тьфу ты, — совершенно неаристократично я сплюнула на пол и всмотрелась в происходящее за углом. Действительно, пухлый рыжий хомяк. Он хоть и не выглядел угрожающе, но занимал собой всё пространство коридора. К тому же я совершенно точно слышала стон Доминика!
— А вон твой дракон, — подсказала висящая над правым плечом Фея и ткнула веером. Проследив взглядом, я и правда увидела мужа. Он стоял ко мне лицом и морщился от боли, но что произошло, я так и не поняла.
— А он людей не ест? – уточнила у Феи, прежде чем выходить из укрытия.
— Кто, Паутинник? – искренне удивилась та и снисходительно ответила: – Конечно, нет. Он же хомяк.
— Не показывайся Доминику на глаза, ладно?
— Почему это? – возмутилась Фея громким шёпотом. – Я что, плохо выгляжу? Ты намекаешь, что я толстая, да?!
— Боюсь, что он в тебя влюбится и бросит меня, — буркнула я, и крылатая вертихвостка мигом успокоилась.
— Ааа… Ну да, это ты правильно подумала, — задумчиво согласилась она и важно кивнула. – Да. Пожалуй, я не буду разрушать семью.
С этими словами Фея растаяла в воздухе с лёгким «Пух!».
Я подавила смешок и, выпрямившись в полный рост, вышла навстречу мужу и хомяку-переростку.
— Доминик! – я осторожно обогнула Паутинника, который ни малейшего внимания не обращал ни на меня, ни на дракона, и приблизилась.
При ближайшем рассмотрении стало ясно, что послужило причиной стонов: рука Доминика оказалась намертво зажата между пухлым рыжим боком хомяка и стеной.
— Ты что здесь делаешь?! – почти хором спросили мы с мужем друг друга.
Воцарилась пауза, и дракон, подумав, предложил:
— Давай каждый оставит это при себе.
Я закивала и осмотрела его зажатую руку, а потом покосилась на хомяка.
— Ты знал, что он тут живёт?
— Нет. Кажется, он неопасен. Да и вообще, он ни на что особо не реагирует. Только жуёт. Сдвинуть нереально, а никакая магия такую махину не возьмёт.
Я задумалась на секунду и поняла, что делать.
— Жди, я сейчас вернусь, — пообещала и двинулась обратно по коридору.
Глава пятьдесят шестая.
Обыскав чердак вдоль и поперёк, я наконец выудила из-под горы ящиков старую метлу. При первом же взгляде было ясно, почему её бросили в кучу хлама: торчащие с одного конца три неубедительные волосины едва ли могли что-то подмести.
Воодушевившись, я ринулась обратно, чуть не приложившись о низкий потолок подземного хода. Ползя вперёд, я не забывала сосредоточенно наматывать на палку всю имеющуюся паутину, и вскоре многострадальная метла стала похожа на огромную сладкую вату.
Поворот коридора – и передо мной вырос рыжий бок.
— Эй, ты! – крикнула я, но Паутиннику это интересным не показалось.
— Паутинник! – снова попытала счастья я, подпрыгнув и размахивая руками. – Ну посмотри на меня! Хомя-я-я-як!
Ноль внимания. С досадой топнув ногой, я, держа метлу с паутиной перед собой, осторожно обошла пушистую преграду и замахала прямо перед носом хомяка.
Глазки-бусины сфокусировались на метле, и мерно двигающиеся челюсти наконец остановились. Паутинник с любопытством принюхался и приподнял голову.
— Ну давай уже, вот какая вкусная паутина, — шёпотом подбадривала я. И хомяк купился. Бросив насиженное место, он сделал движение вперёд, и тут же я, поймав момент, швырнула метлу подальше от нас с Домиником, в другой конец коридора.
Паутинник издал громкий писк и кинулся следом, сотрясая, кажется, всё поместье своим громким топотом.
Доминик громко с облегчением выдохнул, освободив наконец руку и с хрустом разминая.
— Да уж, — резюмировал он, проводив Паутинника взглядом, — кому сказать – не поверят. Я сражался
