— большие цветы. На мебели лежали белые салфетки, окантованные узорами.
Впереди была ещё одна дверь.
— И не здесь. Дальше, — сказала Эра.
— Всё верно.
Свития шагнула в огромную дверь. По комнате навстречу ей шла девочка-циклоп. Она была ещё совсем ребёнком, но ростом уже выше Свитии на голову. От неожиданности глаза «малышки» расширились, и она взревела трубным голосом:
— Бабуля! Тут опять пришли двуглазые чудовища!
— Сейчас, детка, сейчас! — раздался снизу громкий голос взрослой женщины.
Послышался шум тяжёлых шагов. Кто-то очень массивный стал подниматься по лестнице с первого этажа.
— Очень хочу увидеть тех, кто не даёт нам покоя! — послышался тот же голос. — Поломали забор, разворотили беседку! Мне привезли семена цветов с далёкой…
Свития решила, что не стоит выяснять, откуда хозяйке дома привезли семена. Она прошла, улыбаясь, мимо отшатнувшейся «малышки», пересекла комнату и в дверном проёме почувствовала, куда ушла Багряна.
— Она ушла в поле! — воскликнула Эра. — Теперь она от нас не уйдёт!
— В поле? Туда, где нет дверных проёмов? — удивилась Свития. — И не побоялась? Неужели она освоила «переходы с места»? И опять ушла в Новый мир. Похоже, ей там очень нравится. Ладно, посмотрим. Поле!
* * *
Перед ними раскинулось широкое поле, которое рассекал мелкий ручей. На берегах ручья росли невысокие кусты. Вдалеке возвышался сосновый бор. Свития стояла на тропинке, которая вела к ручью, а затем за небольшим ветхим мостиком терялась вдалеке. Почти у горизонта темнели постройки небольшого селения.
— Мы с тобой двуглазые чудовища? — с обидой в голосе спросила Эра.
Свития улыбнулась.
— А ты кем считаешь эту девочку?
— Ну, она… вообще!
— А она нас считает «вообще». Пошли к бору, там получим подсказку.
И тут они услышали:
— Девонька!
У мостика стояла старушка, одетая в какие-то разноцветные балахоны.
— Я приняла её за небольшой куст, — сказала Свития.
— И я.
— Старушка тебя не видит, — на всякий случай предупредила Свития.
— Допуска нет, — согласилась Эра с улыбкой.
— Девонька! — повторила старушка. — Хоть одна живая душа появилась! Чур меня, чур!
— Что случилось, бабушка? — спросила Свития.
Старушка поправила одной трясущейся рукой съехавший на глаза платок. Второй рукой она опиралась на потрескавшуюся сухую палку.
— Да вот иду ж это я, — заговорила старушка дребезжащим голосом, — иду себе спокойно…
— Откуда идёшь, бабушка?
— Чавой-то? Громче говори! Я плохо слышу!
— Откуда идёшь, бабушка! — громко спросила Свития.
— Ась? Так от подруги! От неё, милой! За лесом она живёт! Кузякиных знаешь?
— Нет, бабушка! Я издалека!
— Ась? Оно и видно, что издалека! Одёжка-то у тебя больно маркая! Больше надеть, что ли, нечего?
— Спешила я! Надела, что под руку подвернулось! Так что случилось, бабушка?
— Ась? Так иду ж это домой! Я вон там живу! Видишь?
— Вижу! Далеко идти!
— Ась?
— Идти, говорю, далеко!
— Да ничего, управлюсь как-нибудь! Привыкшая я! До мостка-то дойти успела, и тут налетела сила нечистая! И давай прыгать по полю! Прям среди бела дня! Жуть!
Старушка повернулась лицом к полю и погрозила палкой.
— Чтоб тебе пусто было!
Она опять поправила платок на голове. Выбивавшиеся из-под него седые волосы мешали Свитии рассмотреть её сморщенное лицо и глаза.
— И в лес прыгала! Да! Не сойти мне с этого места! Несколько раз! Туды-сюды! Туды-сюды! У меня все поджилки тряслись! И до сих пор трясутся! Помоги мне через мосток-то перейти, уважь старуху! А то как бы мне в воду-то не упасть с перепугу!
— Хорошо! — сказала Свития.
— Ась?
— Помогу, бабушка!
Старушка протянула ей свою сморщенную трясущуюся руку.
Шаткий мостик скрипел каждой доской настила. От старушки шёл запах блинов и малины.
— Благодарствую! — сказала старушка, ступив на противоположный берег ручья. — Дальше уж я сама! Желаю тебе жениха здорового и работящего! Или уже обзавелась?
— Пока нет!
— Ась?
— Спасибо! Я пойду! Меня ждут!
— Пойди, милая! Пойди! У вас, молодых, забот много!
Свития и Эра направились к сосновому бору. Вскоре Свития почувствовала беспокойство. Она оглянулась. Старушка стояла на том же месте и смотрела в поле.
— Что, Свития? — спросила Эра.
— Мне показалось. Пока ещё этого не может быть.
— Ась?
И они рассмеялись.
— Вряд ли Багряна научилась менять внешность. Я на это надеюсь. Если научилась и затеряется в каком-нибудь мире в толпе, нам с тобой придётся изрядно попотеть, иначе проиграем.
— Не проиграем! Всё равно найдём.
И они пошли к бору.
— Идите, подружки, идите, — сказала бабушка голосом Багряны.
Из-под платка восторженно сияли её голубые глаза.
— Спасибо, Свития, что перевела бабушку через ручей. Это самое простое, чему я научилась. Поиграю с вами ещё немного, а потом… не обижайтесь.
Старушка сделала несколько шагов, прислушиваясь к голосам Свитии и Эры. Тихо журчал ручей. С высоты неслась песня жаворонка. Один куст медленно сместился в сторону старушки.
Подождав немного, старушка посмотрела в сторону соснового бора. Подружек уже не было видно. Можно было идти дальше.
— Селение! — прозвучал её голос.
Лицо демона перекосилось от злости: он упустил момент, когда можно было нанести удар по Багряне. Тут же этот куст на берегу ручья исчез, то есть демон продолжил преследование.
Багряна оказалась под открытыми бревенчатыми воротами. Из-под её ног, громко кудахча, кинулись врассыпную куры. Большой белый петух, склонив голову с алым гребешком, внимательно посмотрел на неё с высокого забора.
— Бабуся, откель ты тут взялась-то? — спросил здоровый детина, неся через двор кадушку, в которой, скорее всего, было варево для животных.
Когда старушка так же внезапно исчезла, он споткнулся и упал.
Свития и Эра вышли из бора. Свития улыбалась, Эра морщила лоб.
— Умница! — сказала Свития. — Вот такая бабушка! Здорово нас запутала!
— Распутаем, — пробурчала
