в Свидетельствах Елены Уайт.
«Библия, — писала она в 1886 году, — написана вдохновленными свыше людьми, но она не является Божьей формой мышления и выражения мыслей. Она скорее представляет образец человеческого мышления. Бог не представлен в ней как Писатель… Библейские авторы были Его писцами, но не Его пером…
Бог вдохновлял не слова Библии, а людей. Божественное вдохновение действует не на слова человека или его выражения, а на самого человека, который под влиянием Святого Духа наполняется мыслями. Но слова получают отпечаток человеческого мышления. Передаются Божественные мысли. Божественный ум и Божественная воля соединяются с человеческим умом и человеческой волей. Так, изречения человека становятся Словом Божьим»
(там же, с. 21).
Данное высказывание абсолютно ясно и проникновенно, как любое другое высказывание г–жи Уайт на тему противопоставления вербального вдохновения и вдохновения мысли. О своем собственном опыте она писала:
«Хотя в описании видений я так же зависима от Духа Господня, как и при их получении, однако виденное мною я описываю своими словами, если только это не слова ангела. Последние я всегда оформляю как цитату»
(там же, с. 37).
Позицию о противопоставлении инспирации мысли и вербальной инспирации, которую поддерживала вестница Божья, Церковь официально приняла на сессии Генеральной конференции в 1883 году.
«Мы верим, — так звучит часть резолюции, принятой на этой сессии, — что свет, посланный Богом Его слугам, передается посредством просвещения их разума через передачу мыслей, а не [за редким исключением] самих слов, которыми должна быть выражена идея»
(Ревью энд Геральд, 1883, 27 ноября).
Однако эту позицию было легче утвердить большинством голосов, чем полностью принять. Так, У. К. Уайт писал позднее, что в конце XIX века теория вербальной инспирации имела широкое принятие в адвентизме. В результате принятия этой теории, добавил он, «в нашу работу без конца привносились постоянно умножавшиеся сомнения и затруднения» (Избранные вести, т. 3, с. 454).
Проблематичная суть вопроса показана на жизни Д. М. Кэнрайта, в одно время ведущего служителя Церкви, но ставшего ее основным критиком между 1887 и 1919 годами Кэнрайт ожесточенно противостал Елене Уайт. Его книга, изданная в 1919 году и направленная против вестницы Божьей, утверждала, что, «по ее словам, каждая написанная ею строка в статьях ли, письмах, свидетельствах или книгах была продиктована ей Святым Духом, и, следовательно, безошибочна» (Жизнь госпожи Е. Г. Уайт, с. 9).
Мы отметили выше, что Елена Уайт занимала противоположную позицию, но это не спасло от вреда, причиненного людьми, имевшими ложное представление о Божественном вдохновении.
Подобное представление повлияло не только на тех, кто вследствие жестких взглядов на вдохновение, отверг адвентизм и дар Елены Уайт (к примеру, Д. М. Кэнрайт и А. Т. Джоунс), но ошибочная вера в вербальное вдохновение исказила взгляды многих братьев и сестер, оставшихся в лоне Церкви. Так, в 1911 году У. К. Уайт писал С. Н. Хаскеллу, что
«существует опасность повредить работе матери, приписывая ей больше того, что приписывала или она сама, или отец, или служители Андрюс, Ваггонер и Смит. Я не вижу последовательности в том, что мы претендуем на наличие у нее вербального вдохновения, поскольку мать не претендовала на это»
(Письмо У. К. Уайта к С. Н. Хаскеллу, 1912, 31 октября; курсив мой. — Дж. Н.).
Через два месяца Хаскелл ответил Уайту, что точка зрения Уильяма на Божественное вдохновение привела к «сильному потрясению доверия к Свидетельствам». Хаскелл продолжал настаивать: «Самые сильные в вере люди имеют безграничное доверие к произведениям вашей матери, а те, кто колеблется, рано или поздно займут ту же позицию и уверуют в Свидетельства, либо останутся в стороне — сдадутся и отпадут» (Письмо С. Н. Хаскелла к У. К. Уайт, 1913, 8 января).
Неделю спустя, после того как Хаскелл написал письмо, Уайт снова изложил свои взгляды. Сын госпожи Уайт отметил, что ему «известно о многих ведущих служителях, решивших быть верными Свидетельствам». Он писал:
«Некоторые из них считают самым серьезным препятствием в деле сохранения верности Свидетельствам среди братьев тот факт, что отдельные пожилые и опытные люди [такие как Хаскелл] навязывают им теорию вербального вдохновения. Однако ни мать, ни отец, ни Генеральная конференция никогда не разделяли такого взгляда. Некоторые люди говорили мне, что крайняя позиция, которую заняла небольшая часть братьев, включая и вас, больше, чем какое–либо другое отношение, провоцирует недоверие к Свидетельствам»
(Письмо У. К. Уайт к С. Н. Хаскеллу, 1913, 15 января).
Переписка между У. К. Уайтом и Хаскеллом тем более трагична, что Хаскелл защищал позицию, которую Елена Уайт полностью отвергла, открыто одобрив одно из писем Уильяма к Хаскеллу. На копии письма Хаскеллу от 31 октября, процитированного выше, письма, в котором Уильям недвусмысленно утверждал, что Хаскелл и другие наносят вред работе Е. Уайт, приписывая лишние черты ее произведениям, она написала: «Я одобряю сказанное в этом письме». Затем поставила свою подпись. К сожалению, Хаскелл никогда не увидел этой надписи. Вполне возможно, что ее не увидел и У. К. Уайт, так как существовало несколько копий данного письма. Если бы Уильям увидел копию с надписью, он, несомненно, отправил бы ее Хаскеллу, как убедительное доказательство. Но он этого не сделал.
К сожалению, спор относительно вербальной инспирации продолжался до 1920–х гг. Так, Б. И. Хауз в своем труде «Аналитическое исследование библейских доктрин для колледжей адвентистов седьмого дня» (1926), изданном при поддержке Церкви, доказывал, что «в оригинале каждое слово Писания избиралось под руководством Святого Духа» (с. 66).
Разумеется, на протяжении всего своего служения Елена Уайт отвергала эту позицию как в теории, так и на практике. У. К. Уайт поднял вопрос о вербальном вдохновении, когда в 1911 году некоторые единоверцы усомнились в необходимости переиздания «Великой борьбы». «Мать, — убеждал он делегатов Генеральной конференции, — никогда не претендовала на вербальную инспирацию», этого не делали и другие основатели адвентизма. Уайт задал вопрос, как бы повисший в воздухе:
«Если при написании рукописей имела место вербальная инспирация, зачем матери нужно было пересматривать рукопись и вносить поправки в ее произведения? Мать часто берет одну из своих рукописей, тщательно ее просматривает, делая добавления с целью развития мысли»
(Избранные вести, т. 3, с. 437).
К сожалению, в этом противостоянии усилия У. К. Уайт и его матери не исправили положения. Несмотря на ясные высказывания обоих, многие адвентисты и в настоящее время поддерживают идею вербального вдохновения и сопутствующие ей ложные теории безошибочности и непогрешимости. Именно к этим темам мы сейчас возвращаемся.
Снова отметим, что некоторые адвентисты поддерживают идею абсолютной безошибочности, чего не делала Елена Уайт. Например, в 1970 году ведущий евангелист
