голубой. Что я должна была сказать, что ничего о тебе не знаю? В общем, потом мы начали переписку, потом ты решил отделиться от клана Кикучи, и я поняла, что ты очень амбициозный и многообещающий молодой человек… эй, ты что, хихикаешь?!
— Нет, — выдавил я, не скрывая веселья на лице. — Ладно, чуть-чуть. Что важнее, она ничего не знает об этой истории с Джуном?
— Об этом можно не волноваться, — ответила девушка и перешла на шепот. — Я придерживалась истории, которую придумал отец. Он уже нашёл кандидатуру матери Джуна, и она как раз работала в Токио несколько лет назад. Её звали Момо Коу. Она недавно скончалась в Тояме, но если кое-что подправить… В общем, получилось так: Момо Коу вылетела в Китай с Джуном, там умерла, и он остался сиротой. Тут в дело вступаем мы: мы были там… ну, в отпуске. Да. Итак, ты совершенно случайно встретил Джуна, не смог проигнорировать семейное сходство и сделал генетическую экспертизу. Когда выяснилось, что вы родственники, ты стал опекуном мальчика, потому что твоей отец не подходит на эту роль в силу некоторых пагубных привычек. Ну что?
Я хмыкнул.
— Как-то… не очень.
— Слушай, я старалась! — вспыхнула Мария. — И где моя благодарность?
— Ладно-ладно, если доказательства, что всё было по-другому, будет невозможно достать, то даже такую историю будет невозможно опровергнуть. Так что в этом я полностью доверяю тебе и твоему отцу.
— Конечно ты доверяешь! Кто ещё сделает всё это для тебя? — важно кивнула Мария. — А доказательств не будет, тут можно не беспокоиться. И не такое проворачивали. Да и кто будет искать, твой отец? У него просто нет такой возможности: дать больше денег, чем мы, он никому не может, а услуги ему давно оказывают. В любом случае, нам пора возвращаться — нельзя пропадать надолго. И дай мне свою руку! Надо пройтись туда-сюда. Я хвастаться тобой пришла, или что?
— Кикучи Сабуро! Я пришёл за твоей головой!
Здорово. Просто замечательно. Ну пусть приходит и берёт — я-то вставать и тащить свою голову не собираюсь, больно надо.
С этими мыслями я перевернулся на другой бок и попытался абстрагироваться от чьего-то голоса. На приёме мы пробыли до глубокой ночи, а сразу после этого последовало долгое обсуждение некоторых дел с Кириллом Антоновичем. В частности, пришлось договориться сдать материал для экспертизы, чтобы бумажка о нашем с Джуном родстве была на руках в ближайшее время. Сразу после этого мужчина получил электронное письмо из Оясимы — там-то время было другое. Сводилось всё к тому, что клан Мори и граничащий с ним клан Фукава готовы расстаться с парой кусков земли по ужасно завышенной цене. Как оказалось, клан Фукава готов предложить необжитый кусок горы, который и им-то толком не нужен, а Мори расстаются с несколькими населёнными пунктами, включая Хигасиагацуму — кажется, выкуп села был идеей Марии. Мол, утрём нос и Мори, и Кикучи.
Не обошлось и без части письма с извинениями от главы Мори. Видимо, они всё ещё были озабочены тем, что есть живой свидетель того, что их сын ввязался в торговлю людьми. К тому же, сторговались со мной они за сравнительно небольшую цену и из-за моей уступчивости сидели, как на иголках.
Кто же знал, что продешевить иногда полезно.
В общем, упал в кровать я к семи утра, и меня это совершенно не радует — тело молодое, а пользы от него всё равно никакой, с таким-то ужасным здоровьем. Поэтому, кто бы ни желал моей смерти где-то за окном, меня это совершенно не беспокоит. Так же, как и что-то твёрдое под рёбрами. Что это, макушка Джуна? И точно, когда мы приехали, он вцепился в меня и начал ныть, потому что думал, что я его бросил. Вот же маленькое проклятие. Почему я вообще ему так нравлюсь?
— Кикучи Сабуро, выходи! — продолжал надрываться неизвестный. — Я вызываю тебя на дуэль! Не будь трусом, узкоглазый! Будем драться насмерть!
Нет, спасибо. Не хватало мне ещё дуэлей.
— Сабуро! — на этот раз крик раздался прямо над моим ухом. — Тебя что, вообще не волнует, что он орёт?
Я открыл глаза. Это была Мария — нехарактерно несобранная, явно одевшаяся наспех, она она пыталась одновременно заплетать волосы и пихать меня в бок.
— Кто это — он? Когда я вообще успел нажить врагов в Российской империи?
— В тот же момент, как стал моим женихом, — вздохнула Вяземская. — Знаешь, кто во дворе? Константин. Не очень трезвый. Заходить не хочет, чаю выпить и успокоиться не хочет. Теперь ты понимаешь, почему он мне противен? Бр-р… Вот теперь зовёт тебя. Даже на оясимском. Ну и что ты планируешь делать?
Выпутываясь из стальной хватки спящего Джуна, я ответил:
— Ну а ты как думаешь, я дуэль с этим парнем переживу? Что она вообще из себя представляет?
Что-то мне подсказывает, что боя на мечах не будет.
— Да кто тебя знает. Ты, конечно, хилый, но и Константин никогда не показывал, что он выдающийся колдун. Извиняюсь, борец с демонами. Может, ты и не помрёшь. Только если очень постараешься, — протянула девушка.
— Что-то меня это не успокаивает. А отказаться не вариант? Ещё и в драку с великим князем…
— Ну попробуй отказаться, когда он так упорствует. Выгнать его мы не можем, надо терпеть.
Я вздохнул. Ну дуэль и дуэль. Бывало и хуже. Пришлось спешно одеваться и приводить себя в божеский вид — вообще-то, я и в итоге не сильно отличался от мертвеца, но я хотя бы попытался.
Наконец я спустился на первый этаж под сочувствующим взглядом Антоши, тоже разбуженного шумом.
— Держись, — только и сказал он. — Мне он тоже не нравится.
А кто-то думает иначе? Удивительно, мать этого Константина сама еле терпит, а всё равно пытается выдать за него дочь друга. Никакой жалости.
Когда лакей открыл массивную дверь, я вышел на улицу, щурясь от солнца, и громко спросил:
— Кто хотел мою голову? Ну вот он, я.
— Кикучи Сабуро, — прошипел Константин. Он стоял у основания лестницы, растрёпанный и слегка помятый. Пиджак он где-то потерял — на нём была одна рубашка, и та с большим красным пятном. На кровь не похоже — скорее, пролитое вино. — Сегодня ты умрёшь!
— Для начала, доброе утро, Ваше Высочество, — весело ответил я. — А теперь этот смиренный человек хочет узнать, почему это он непременно должен умереть?
Константин скривился.
— Шутить вздумал? Отобрал у меня Марию и издеваешься?
— Мария не вещь, чтобы её отбирать. Захотела — стала моей невестой. И
