противоположностей требованием взаимодействия как условия смешения. В случае генезиса обоснование носит еще более общий метафизический характер. Но это сути дела не меняет: миксис, как и генезис, предполагает наличие противоположностей в смешиваемых компонентах. Такими противоположностями и выступают качества. Качества являются более подлинными противоположностями, чем элементы. Или, лучше сказать, качества органически и непосредственно вписываются в схему противоположностей, в то время как элементы подключаются к ней лишь благодаря качествам. Элементы Аристотелем рассматриваются как сущности, а сущность в отличие от качественной определенности не обладает характеристикой противоположения. В «Категориях» Аристотель говорит: «У сущностей также имеется то свойство, что ничто не является им противоположным: в самом деле, что могло бы быть противоположно первичной сущности, например, отдельному человеку или отдельному животному? Ничего противоположного [здесь] нет. Равным образом нет ничего противоположного и человеку [вообще] или животному [вообще]» (Категории, V, 3b 24–27, пер. А.В. Кубицкого).
Качествам же противоположность присуща. В «Категориях» так говорится об этом: «В отношении качественной определенности бывает и противоположность: так, справедливость есть противоположное несправедливости, белый цвет – черному, и все остальные подобным же образом» (Категории, VIII, 10b 12–13). Это принципиальное отличие качества от сущности является одной из причин, объясняющих ведущую роль качеств в механизмах генезиса. Второе существенное в данном плане отличие качества от сущности состоит в их разном отношении к понятию степени. Сущности могут классифицироваться по степени лишь в плане родо-видовых отличий: «Что касается вторичных сущностей, – говорит Аристотель, – то вид является в большей степени сущностью, чем род: он ближе к первичной сущности» (Категории, V, 2b 8). Однако сущности, взятые на одном уровне родо-видового членения, не могут вступать в отношения, описываемые степенью: «Если же взять самые виды, – говорит Аристотель, – поскольку они не являются родами, то здесь один не является в большей степени сущностью, чем другой… Отдельный человек является сущностью нисколько не в большей степени, чем отдельный бык» (там же). В отличие от сущностей «к качественным определениям применимо также “больше” и “меньше”», т. е. понятие степени (там же, VIII, 10b 25). «Одно белое, – продолжает Аристотель, – называется в большей и в меньшей степени белым, чем другое» (там же, 10b 26). Это второе важное отличие качества от сущности также вносит свой вклад в объяснение качественного характера органической концепции генезиса. Рассмотрим теперь эти моменты подробнее.
То обстоятельство, что качества оттесняют элементы на задний план в объяснении процессов генезиса и миксиса благодаря их релевантности схеме противоположностей, вполне понятно, так как данная схема была выдвинута Аристотелем в качестве основной при построении общей концепции изменения (Физика, I). Но значение понятия степени в этом плане еще предстоит выяснить. Прежде чем перейти к этому, рассмотрим статус качеств как сил (δυνάμεις), в котором они выступают в трактате «О возникновении и уничтожении»[43] и в особенности в цикле биологических сочинений, включая IV книгу «Метеорологии». Качества фактически подменяют элементы в подлунном мире, в процессах возникновения и уничтожения, так как именно они взаимодействуют друг с другом, вступают в борьбу. Активны и пассивны качества, а не элементы сами по себе. Однако именно активность и пассивность вовлекают вещи в поток становления, в процессы воспроизведения и поддержания мирового порядка. Смешение земли и воды фактически оказывается смешением их характеристических или доминантных качеств.
Прежде всего, говоря о статусе качеств как сил, отметим, что само понятие δύναμις у Аристотеля означает прежде всего способность и возможность: метафизика здесь соединяется с физикой[44]. Понятие степени, о котором мы говорили выше, связывается с понятием возможности: «Поскольку, – говорит Аристотель, – горячее и холодное бывают и более и менее горячим и холодным, то всякий раз, когда одно из них существует просто в действительности, другое существует в возможности» (GC, II, 7, 334b 8–9, пер. Т.А. Миллер). Здесь мы еще можем говорить о метафизической потенции. Но когда Аристотель вслед за этим говорит о смешивании качеств и возникновении при этом среднего образования (μεταξύ), то он уже говорит о физической силе смешавшихся качеств: «Благодаря тому что [это среднее] в возможности бывает более горячим, чем холодным, или наоборот, оно [может быть] в возможности в два, в три и в иное число раз более горячим, чем холодным» (GC, II, 7, 334b 14–16). То обстоятельство, что смесь качеств более тепла (или холодна), т. е. потенциально более тепла, означает, что она обладает большей силой нагревания, чем охлаждения. Это место важно не только в том плане, что здесь общее понятие о возможном бытии оборачивается по сути дела понятием физической силы или, точнее, способности качеств к действию (тепла – к нагреванию, холода – к охлаждению), но еще и потому, что это единственное место, где у Аристотеля названо точное количественное соотношение компонентов (качеств-сил) в составе среднего или смеси. Так как это место весьма важно, то приведем его описание в комментарии Иоахима: «Конституентами гомеомерий являются простые тела, взятые как теплое, холодное, сухое и влажное: эти элементарные качества посредством их действия и испытывания действия образуют относительные тепло и холод. Эти промежуточные состояния отличны в разных гомеомериях, но, хотя они и отличны, их тем не менее можно сравнивать, так как они определены в понятии отношения их способности нагревания к их способности охлаждения» [77, с. 242].
В связи с вопросом о статусе качеств в концепции генезиса рассмотрим сначала динамическое представление качеств, а затем проблему количественного фактора в динамике сил и прежде всего в теории миксиса. Динамический характер качеств мы находим как у врачей, в частности медицинских писателей гиппократовского сборника, так и у досократических физиков.
Вопрос о развитии представлений о качествах как силах у предшественников Аристотеля заслуживает специального рассмотрения (см. далее гл. VI). Здесь мы только подчеркнем органический характер представлений Аристотеля о динамике миксиса. Действительно, в органической смеси все качественные характеристики лежат в промежутке значений исходных сил, причем любой части смеси присущи эти значения, т. е. смесь гомогенна, целостна и не есть механический агрегат сил и веществ. У поздних досократиков смесь является в основном механической. Так, о рассуждающих подобно Эмпедоклу Аристотель говорит, что «[для них] соединение – это то же самое, что стена, состоящая из плит и камней» (GC, II, 7, 334а 26–28). Органический характер смешения и его продукта сочетается у Аристотеля с явным динамизмом, т. е. с представлением смешиваемых веществ прежде всего как качеств-сил, качеств-способностей к определенным действиям. Описывая одно из условий миксиса, Аристотель говорит, что когда тела «в какой-то мере равны по своим силам, то каждый предмет тогда изменяет свою природу, приближаясь к сильнейшему, но не превращаясь в другой предмет,
