Пердю взяла водителя за ухо, как нашкодившего кота.
— Займись птицей! Чтобы до конца церемонии не пикнул. Шкуру спущу с обоих.
Водитель воровато выполз, достал кожух с выкормышем и удалился. Лицо мадам изменилось, от волнения на нём стали проявляться слабые признаки интеллекта. Чиновница достала из сумочки золотую манерку, сделала несколько глотков, затем передала Элис.
— Пристегни ремни, Эля. Сейчас самое время.
Пердю умнела на глазах. Элис оценила шутку и допила остатки. Они вышли из машины, лифт опустил катафалк обратно в акво-шахту.
Фуршет был в самом разгаре. Толпа чиновников, разноцветная, как пластиковые мусорные отходы, присматривалась к изысканной жратве и строила планы на алкоголь на фоне огромных узорчатых ворот, украшенных мелкими брильянтами.
Молодой юркий официант умело управлялся с острой восточной саблей времён крестовых походов. Заметив новых гостей, он театрально опустил голову, встал на одно колено и вручил саблю чиновнице, совершая потешную акколаду. Десять бокалов шампанского балансировали на алмазной искривлённой рукояти, как светящиеся цирковые кегли. Елмань, украшенная дорогими камнями, манила пещерными моллюсками с белыми трюфелями. Мадам приняла дары и разделила их со своей подопечной. Официант поклонился и пошёл прочь.
Из центра зала к ним приближалась низкорослая сгорбленная женщина с перекошенным от злобы лицом. Пердю ткнула Элис локтем.
— Мелюзина, — патриотическое воспитание молодёжи, первая Башня, партия "Органы государственний безопасности”. Входит в состав “сплотившихся” уже пять лет. Жуткая стерва, ненавижу.
Элис вспомнила, что, согласно кельтской легенде, фея Мелюзина была осуждена за отцеубийство и, в качестве наказания, каждую неделю превращалась в змею.
Женщина подошла к мадам вплотную, не обращая на Элис никакого внимания, и зло посмотрела на чиновницу.
— Зубы ей проверяла? Крестопьянку привезла, не забывай! Хоть пятнышко будет, голову оторву и в очередь на пересадку запишу. Поедешь вместе с ней в геттополис на трансплантацию.
Элис подумала, что Пердю выплеснет шампанское Мелюзине прямо в лицо, но чиновница даже не повела бровью.
— Норм, сама проверяла, комар не подточит.
Лицо Мелюзины было похоже на скомканный клочок использованной туалетной бумаги. Элис поймала на себе взгляд, полный уничижения и немотивированной злобы. Мелюзина подошла к ней вплотную, превращая первое знакомство в жёсткий бойцовский стердаун.
Пердю молчала, бросив подругу на произвол судьбы. Элис не знала как реагировать, столкнувшись с внезапной, слепой агрессией. Она робко приподняла уголки губ и опустила глаза, стараясь утихомирить злую фею притворной кротостью поведения. Это сработало, — чиновница первой Башни ослабила натиск.
— Улыбайся, когда смотришь на солнце! — бросила она Элис, убираясь восвояси.
— Эта гнуснина вся состоит из испанского стыда, — процедила сквозь зубы Пердю. — Ей стыдно за всех кроме себя. Ну скоро ты у меня совой запоёшь, погоди немного, первая Башня. Скоро обезбашенной останешься, у крестопьянок милостыню будешь клянчить.
Тем временем стоящие вокруг чиновники начали проявлять интерес к необычной гостье. К ним подошёл высокий крепкий человек лет шестидесяти с лицом слесаря, одетый в парадную кавалерийскую форму. Он поздоровался с мадам, соблюдая все официальные приличия, затем повернулся к Элис.
— Слышал, это, о Вашем, ну, подвиге. Выражаю, как бы, благодарность ото всей, на, кавалерии и от себя, на, лично, на.
Он сухо пожал Элис руку, по военному развернулся на триста шестьдесят градусов и достойно удалился.
— Артур-Аурофоб, — прошептала Пердю. — Генерал‑фельдмаршал Элит-Кавалерии. Ядро сплотившихся, ячейка "Золото Партии". Клептофоб, всю жизнь боялся украсть что-либо, даже игрушки у друзей в детстве не воровал. Зато как взял под контроль Кавалерию сразу стал бороться с болезнью. Теперь крадёт у солдатиков всё что под руку попадётся, — капусту, картошку, даже знаки отличия, — надеется излечиться таким образом. На всякий случай смотри за карманами.
Элис не очень интересовали подробности, но мадам доставляло удовольствие проявлять свою осведомлённость.
Элис увидела хмыря, отвечавшего за её высылку из геттополиса. Он стоял с двумя туполицеми, коротко постриженными ребятками, похожими друг на друга как две отстрелянные гильзы. Они разговаривали громко, словно хотели, чтобы их услышали. До Элис доходили короткие обрывки фраз.
— Поймал попрыгушку?
— Куда ж денется, взяли тёпленькую.
— А что с этим? — один из туполицых изобразил гонщика.
— Вся любовь и сиськи набок, — ответил хмырь и взял себя за горло, изображая повешенного.
Все трое громко заржали и взяли по бокалу с сабли вовремя подоспевшего официанта.
Пердю заметила, что Элис следит за спецслужбистами.
— Двое из ларца, — прошептала она на ухо Элис и сильно толкнула в бок локтем, словно предупреждала об опасности. — Легендарные личности. Советую остерегаться. Здоровее будешь.
Хмырь не проявлял к Элис никакого интереса, он смотрел сквозь неё равнодушным взглядом, как будто они не были знакомы вовсе.
— Посмотри налево, у второго стола, — прошептала Пердю. — Только не пялься. Шайбу — министр нападения.
Элис начинала хмелеть, ей стало смешно от имени столь важной особы.
— Он что, любит играть в хоккей? — спросила она игриво и нагло уставилась на министра.
— Ха ха, — рыгнула мадам. — Алкоголь начинал действовать и на неё. — Я его с детства знаю. Когда-то в одном дворе росли. С врождённой психрофобией и приобретённой в детстве хионофобией, он даже на лёд ни разу не вышел. Зато орал громче всех, как резаный: Шайбу! Шайбу! Вот и заслужил погоняло. А как должность министра нападения занял, ещё и баллистофобию заработал!
К Шайбу подошёл высокий человек с лицом насмерть удивлённого чибиса и глазами конченного психопата.
— Потрох-Петруша, — еле слышно сказала Пердю. — Глава службы безопасности Братства. Второй человек после Главнюка. Считай что находишься в пяти метрах от полубога.
Шайбу и Потрох-Петруша о чём-то оживлённо беседовали. До Элис долетали лишь отдельные слова: "нагнетание обстановки", "поставки вооружения", "кокаин", "Агония".
Справа от Элис послышался громкий смех. Небольшая толпа окружила пожилого жирявого человека, напоминающего огромную болотную жабу. Красный шарообразный нос делал своего обладателя похожим на невесёлого клоуна. Рядом стояла молодая девушка спортивного телосложения. Жирявому явно нравилось находиться в центре внимания. Толпа покатывалась со смеху от каждого слова. Пердю взяла Элис за руку.
— Жирноносый — придворный глумотворец. Этот — классический эргофоб, ни дня не работал в своей жизни. Рядом с ним Мафушка — одна из лучших агентов спецслужб. Вот этого стоит послушать. Пойдём ближе.
Пердю потащила Элис к компании.
После третьей рюмки "Божьей росы" на глумника снизошла шутовская благодать, — паяц заходился пикантными подробностями из жизни разведчиков Братства. После глумления над управленцами гетто-предприятий, это была самая любимая тема.
Шута уже обступила гогочущая толпа чиновников в предвкушении очередной истории, которую можно было услышать из первых уст. Речь шла о пастыре, которого послали за границу для работы под прикрытием. Пастыря раскрыли спецслужбы Северо-Баллистического Пасьянса и вынудили работать против Братства. Его пылкая деятельность
