– Я вынужден отложить нашу сегодняшнюю тренировку, поскольку должен лично разобраться с покушением на тебя. Советую использовать это время с пользой для своего здоровья. Отоспись. Потом такой возможности не будет. В магическом бою у тебя неплохие показатели. Кеган тоже хвалил тебя, значит к моим комбинированным тренировкам ты готова.
Он серьёзно? Думает, я сейчас смогу вот прямо лечь и спокойно уснуть. Потому что наставник так велел? И только потом до меня доходит, что я только-что получила похвалу. Снова. Да ещё двойную. Это… было бы ошеломляюще, не будь я настолько выбита из равновесия.
– Благодарю за совет, магистр. Но последовать ему будет затруднительно. Вечером я должна быть в питомнике, отрабатывать наказание, – напоминаю декану. – И вы обещали мне объяснить в чём состоит связь ученик-миантор. Это из-за неё вы так легко обходите мои охранки?
В глазах декана мелькает странное выражение.
– Да, – произносит он ровно. – После ритуала с Зирхом и моего в нём активного участия, твоя магия не воспринимает меня чужим. Так бывает в определённых случаях, – окончательно вышибает у меня почву из-под ног дорогой наставник.
Это что же получается? От наставника, его вмешательств в мою жизнь и личное пространство у меня совсем никакой защиты нет? Не закроешься и не спрячешься?
– Вы знали, что так будет, когда предлагали мне помощь?! – мне хочется орать. Запустить в него чем-то тяжёлым.
Но это никак мне не поможет. Никак.
Он молчит. Красноречиво.
Быть пешкой в чужих играх тошно, даже если тебя метят в ферзи. Загнана в угол. И тут возможен только выбор между «сдаться» и «рваться вперёд и напролом». И какой прок сейчас от моей истерики? Знай я тогда, под каким контролем бы оказалась, всё равно бы согласилась. Разве что поторговалась бы.
Закрываю глаза. Дышу глубоко и размеренно. Свой прыжок я уже совершила. Выжить бы теперь, пробивая обстоятельства ногами.
– Онора видела, как легко вы деактивировали мои заклинания. У неё могут возникнуть подозрения и вопросы, – замечаю бесцветно.
– Тайра, никого не касается кого и по какой причине я беру в личные ученики. Что касается твоей временной анонимности, то и здесь наша связь скорее отведёт от тебя подозрения. Я не тот, кого его величество бы допустил к твоему образованию, будь у него выбор, – голос декана режет острой сталью. Холодной. То ли вспарывая мои эмоции, то ли отсекая лишнее.
Вот только вопросов становится больше. Потом я обязательно найду в себе силы их задать. Сейчас мне хочется лишь остаться одной. Сил держаться больше нет. Молчание давит. Почему он не уходит? Почему мне так тревожно рядом с этим человеком? И безопасно. Как бы он меня не бесил. Как бы меня не злило собственное интуитивное доверие тому, кому доверять я совершенно не хочу.
Распахиваю глаза и едва не отшатываюсь, обнаружив магистра на расстоянии вытянутой руки. Нависает надо мной. Лицо злое, напряжённое, а взгляд… Взгляд тёмный, даже хищный. Пробуждающий что-то такое же тёмное в моей душе. Злое и горячее, от чего дыхание спирает, а сердце сдавливает непонятным волнением и… ожиданием. Тревогой. Страхом. Да. Страхом. И мне бы бежать. А хочется шагнуть навстречу. Чем бы это для меня не обернулось.
Магистр отступает первым. Заиграв желваками и сжав челюсти, ведёт головой, будто избавляясь от наваждения. Закрывает глаза и отворачивается. Цедит странно хриплым голосом.
– Мне нужно идти. Постарайся никуда не влезть и быть осторожной. Не вынуждай меня ради твоей же безопасности контролировать каждое твоё движение, принцесса. Тебе не понравится результат.
С этими словами он разворачивается и стремительно покидает комнату, оставляя меня одну. Ненавижу? О да! Ещё как ненавижу! Какой-то странной, непонятной и слишком неравнодушной ненавистью.
Ну и к бесам!!!
Запечатывая дверь так, чтобы никто даже не сунулся, я уже едва сдерживаю нервную дрожь в пальцах.
Как умертвие плетусь в ванную, на ходу стягивая с себя грязную одежду.
Пускаю воду. Поворачиваюсь к зеркалу. Красота неописуемая. Волосы после тренировки выглядят всклокоченными и скорее серыми, вместо так любимого тётей платинового цвета. Хорошо хоть не подгоревшими. Лицо бледное с лихорадочным румянцем на щеках. Глубокие тени под глазами, заострившиеся скулы. Искусанные губы. И взгляд волчий. Мда. Тайра и есть.
Так холодно внутри. От озноба зубы выбивают мелкую дробь. Может горячая вода согреет?
Первый всхлип прорывается, когда я сажусь в ванне, поджав к себе ноги. Зажмуриваюсь изо всех сил, утыкаясь лицом в колени. Не хочу плакать. Не хочу верить. Не хочу думать, что меня возможно хотел убить собственный брат. Не хочу! Но разве от моего желания что-то изменится? Я не стану любимой дочерью. И обычной сестрой меня ничто не сделает. Для Оерика я соперница. Да и для отца тоже.
Вот и слёз моё нежелание не сдерживает. Трясусь, беззвучно воя. Да что ж так больно?! Ну и пусть жалкая! Пусть слабая! Может оно и к лучшему. Может станет легче. Всё равно никто не видит. Разве что Синн чувствует. Но, какая ему разница? И для него я всего лишь навязанная подопечная, которую он терпеть не может, но вынужден няньчиться и учить. Бесит.
12.3
Боль не уходит полностью. Нет. Но отступает на мягких лапах на задворки моих эмоций. Постепенно, неохотно сдавая позиции. Уступая место опустошению и угрюмой решимости выстоять и пережить.
Не знаю сейчас, зачем и для чего. Не ради власти уж точно. Не нужна она мне. Не хочу я быть королевой. Не даст мне это счастья. А что даст? Оно для меня возможно? Разве есть у меня другой путь? Иная судьба? Пусть править Эббоном я не хочу. Но… что если я нужна своему королевству, как Владычица? Не просто Щит, послушный воле отца-короля. Ведь этого от меня ждёт Ковен. И Синн. Или нет? В каком качестве я нужна им на троне? Подконтрольной пешки?
Отринуть мысль о том, кем я в конце концов должна стать, больше не получается. Я не собиралась бороться с отцом за трон, когда ехала в столицу. По крайней мере не позволяла себе об этом думать.
Не собиралась. Вот только никому это не интересно. Я с рождения претендент на трон Владыки. Для всех. Для отца и брата в первую очередь. Так может нужно принять уже это и прекратить плыть по течению? Стать наконец той силой, с которой будут реально считаться. Я – дочь своей матери, даже если её образ давно превратился в смутное воспоминание, наполненное светом и любовью. Она всё равно в моём сердце. Я её крови. Во мне её сила и наследие. Значит не имею права сложить лапки и жалеть себя. Так что, поревела и хватит. Пора ковать броню на сердце.
Откинувшись на бортик ванны, глубоко вдыхаю, наполненный паром воздух. Мне чудится в нём знакомый будоражащий запах, но это уж точно нервное. Лишнее. Просто думала о несносном магистре, вот и мерещится теперь его присутствие.
Зажмурившись, сползаю по стенке в воду, погружаясь с головой. А вынырнув, принимаюсь наконец смывать с себя грязь и давящую на нервы тяжесть.
