них тоже могут быть соответствующие — вы понимаете, о чем я, — родители, но… рангом или материальным достатком поменьше. Однако эти дети имеют какие-то проблемы — с учебой, с поведением… Это же дети, не роботы! Вот с ними соответствующую работу и проводят преподаватели английского языка. Не только, к сожалению, они, но эти в первую очередь. С одной стороны, организуют платное репетиторство. Сама заведующая кафедрой следит, кто каких ребят возьмет. Она женщина опытная, соблюдает интересы всех своих коллег, в результате там круговая порука. С другой стороны, если родители не хотят платить репетиторам или в школе просто не хотят какого-то ребенка, — слово «не хотят» Борзенков произнес с особым нажимом, — преподаватели иностранного языка, ссылаясь на недостаточные знания, способности, усердие, стараются, чтобы такой ребенок добровольно ушел из гимназии. Они намекают, а порой и прямо говорят родителям, что у нас специализированное учебное заведение и отсутствие должного уровня языковой подготовки является прямым основанием для исключения из гимназии.
— Но ведь это запрещено?
— Разумеется! Ребенка ни при каких обстоятельствах нельзя исключить из школы. Разве что он совершит уголовное преступление, да и то решение должна принять специальная комиссия по делам несовершеннолетних. Однако большинство родителей этого не знают и верят всем угрозам. Но даже и без подобных угроз, вы же понимаете, ребенку можно создать такие условия… Разве учителю сложно сделать из нормального ученика двоечника?
Казик вспомнил своих студентов, в том числе весьма толковых, и прикинул, что даже в отношении вполне взрослых людей это не великая сложность, а уж если взять детей…
— А в конце прошлого года разразился скандал. В пятом классе учился мальчик, из достаточно обычной семьи, весьма своеобразный, шебутной, острый на язык — в общем, не легкий, а потому гимназии не нужный. С определенного момента у него одна за одной стали появляться двойки по английскому. Заведующая кафедрой вызвала маму и прямо заявила, дескать, мальчик не хочет учиться, работать на уроках, с учебной программой он не справляется, а потому лучше перевести его в другую школу. Мама в тот момент промолчала, а на общешкольном родительском собрании взяла слово и во всеуслышание заявила: ее сын с двух до семи лет жил в Великобритании, у бабушки, вышедшей замуж за англичанина, и до сих пор все летние каникулы проводит в Лондоне. Так что английский язык, который мальчик якобы не может освоить в рамках гимназической программы, для него по сути родной.
— Вот это удар! — оценил Казик. — И что же ваши преподаватели?
— А-а… — махнул рукой Борзенков, вернулся за свой стол, сел, сжал ладони в кулаки. — Но я предупредил: как завуч и ветеран школы больше такого безобразия не потерплю. Пусть даже я вообще не знаю английского языка, потому что в моем детстве учили немецкому.
— Так у вас, по идее, убивать надо было не учительницу химии, а всю кафедру английского языка, — не слишком ловко пошутил Казик, но Борзенков отреагировал совершенно серьезно:
— В том-то и дело, что, в отличие от наших англичан, которые в различные игры играют, Галина Антоновна была абсолютно прямолинейным и совершенно несговорчивым человеком. С тем мальчиком конфликт уладили, у него теперь все нормально, а если бы этот конфликт был связан с Галиной Антоновной… Поверьте, все было бы очень и очень непросто. Галина Антоновна всегда действовала исключительно по своим жестким правилам, которые многим не нравились, на которые многие жаловались, но — увы…
— А почему все это терпела директор?
— Вы имеете в виду правила или жалобы?
— Разве это не связанные вещи?
— Нет, уверяю вас. Со своими правилами непосредственно директору Галина Антоновна не мешала. Даже напротив. Особых проблем с дисциплиной на уроках химии было немного. Дети прекрасно знали про кондуит Пироговой и боялись туда попасть. Вымуштрованные Галиной Антоновной одиннадцатиклассники в целом зарабатывали приличные оценки в аттестаты. Конечно, периодически возникали сложности с ребятами, которые шли на медаль, но Кира Анатольевна решала этот вопрос вполне успешно: в классы, где были такие дети, ставила другого учителя. Кстати, сын Киры Анатольевны тоже заканчивал нашу гимназию, и, как вы догадываетесь, в его классе преподавала другая учительница.
— А сын был медалистом?
— О, не следует делать неверных выводов! — воспротивился Борзенков. — Сын Киры Анатольевны был весьма толковым мальчиком.
— А как другие толковые и не очень толковые мальчики и девочки, а также их родители? Я имею в виду жалобы.
— С этим было сложно. Но не слишком, уверяю вас. Жалобы носили в основном внутренний характер, то есть не выходили за рамки гимназии. И это было самым главным.
— Кира Анатольевна не хотела огласки?
— Естественно.
— Но, насколько я знаю со слов майора Орехова, именно в день смерти Галины Антоновны у директора состоялся по поводу нее очень неприятный разговор с руководителем департамента образования мэрии.
— Да? — удивился Борзенков. — Тогда это нештатная ситуация.
— А какая штатная?
— Кира Анатольевна почти всегда умела погасить родительское недовольство, не вынося сор из избы.
— С помощью представителей кафедры английского языка?
— В том числе.
— А вы… — Казик замялся, но все же спросил: — Не пытались воздействовать на Галину Антоновну? Как человек, знавший ее много лет, как завуч, наконец?
— Пытался, — устало произнес Сергей Игнатьевич. — И на нее пытался воздействовать, и на некоторых других… И даже на Киру Анатольевну. Кира Анатольевна исключительно деловая женщина, у нее есть ум, хватка, энергия… В наше время это особенно важно. У нас, поверьте, немало очень достойных педагогов. И вполне достойных людей. Но они живут в той системе, какая есть, и нельзя их за это винить. Я знаю другие гимназии, и почти везде примерно одно и то же. Наша совсем не исключение. Но я стал стар и, видимо, многого не понимаю, а потому не принимаю. Не вписываюсь… Через несколько месяцев мне исполнится семьдесят пять, и будет пятьдесят лет, как я работаю в этой школе. Всякая история имеет свой конец и моя профессиональная история тоже. Уходить, знаете ли, надо вовремя. Я и так подзадержался. Пользы от меня уже мало. А что касается Галины Антоновны… Вам я тоже вряд ли смог оказаться полезным. Как бы критично я ни относился к определенным ситуациям, не могу поверить, что к ее смерти имеет отношение хоть кто-то из нашей гимназии.
Глава 13
Лиза отчего-то была уверена, что Володя напросится в гости на чай. А как иначе, если он провожал ее до дома, и не просто провожал, а изображал ухажера? По логике, должен был напроситься. По крайней мере, если верить книгам, именно такая логика
