Все четверо заняли свои места, и тотчас же в столовую вошли двое ливрейных слуг с дымящимися блюдами. Обед оказался необычайно изысканным, за черепаховым супом последовало седло барашка, затем — птица, а также лосось, к которому были поданы свежие овощи. Шерри же лилось рекой, и Изабель выпила за обедом гораздо больше, чем обычно. Впрочем, и ела она намного больше, чем всегда. В какой-то момент Маркус взглянул на друга и сказал:
— А теперь расскажи, что ты узнал о лорде Гэвинпорте.
— Этот человек прямо-таки одержим коллекционированием, — ответил Блейк. — Он готов истратить любую сумму, чтобы заполучить приглянувшееся ему произведение искусства. И он не гнушается иметь дело с аукционистами и владельцами галерей с сомнительной репутацией.
— Имеешь в виду с такими, как Данте Блэк? — спросил Маркус.
— И с ним тоже, разумеется. Говорят, что его коллекция вполне может соперничать с иными музеями.
— Так и есть, — кивнул Маркус.
— Ты ее видел?
Маркус снова кивнул и тут же с усмешкой произнес:
— Хотя меня туда не приглашали.
Блейк весело рассмеялся, потом сказал:
— Мой посредник Джастин Вудворд уже знает, что я готов заплатить немалую сумму за картину Томаса Гейнсборо. Так что, наверное, вскоре мы что-нибудь о ней услышим.
— Не уверен. — Маркус покачал головой. — Я полагаю, что ее похитили по заказу, причем для частной коллекции.
— Но, кто же хотел обвинить вас в краже? — спросила Виктория. — Ведь этот аукционист выполнял чье-то задание, не так ли?
Тут Изабель, осмелевшая от шерри, звонким голосом проговорила:
— Да, у Маркуса есть враги! Я уже некоторых встречала.
Хозяева молча переглянулись. Маркус же нахмурился и проворчал:
— Но мы ведь совсем недавно обручились. Откуда же вы знаете моих врагов? И кто они?
Изабель положила вилку на край тарелки и заявила:
— На фондовой бирже я встретила маклера по имени Ральф Ходж. И я уверена, что его можно считать вашим врагом. Потом — лорд Уоллинг, на которого вы набросились в саду Беннингов во время бала. И наконец, эта озлобленная женщина, чье имя я не стану упоминать.
Маркус еще больше помрачнел. Немного помолчав, он тихо сказал:
— Лорд Уоллинг не в счет. Ведь он не знал меня до аукциона в доме Уэстли.
Изабель с вызовом вскинула подбородок:
— А как насчет остальных двоих?
— Маркус, она права, — вмешался Блейк. — У обоих есть мотивы… Ходж уже много лет твой соперник на бирже, и у него есть основания желать, чтобы ты утратил там привилегированное положение. Что же касается Симоны… То есть я имел в виду женщину, упомянутую Изабель. Так вот, отвергнутая женщина может быть очень опасной. Так что оба они заслуживают внимания.
— Мне кажется, что все вы упускаете очевидное, — подала голос Виктория.
— Что именно? — спросил Маркус.
— Я имею в виду второй дом лорда Гэвинпорта. Судя по вашим словам, вы уже осмотрели его галерею во время недавнего маскарада, но ведь у него в Лондоне есть еще один дом, конечно, не такой большой и роскошный, как особняк, где вы побывали, но все же… Этот дом считается собственностью Оливии, его второй жены.
— Но я об этом доме ничего не знала, — пробормотала Изабель.
Виктория пожала плечами:
— Тем не менее, он существует. Этот дом — часть приданого Оливии, и он включен в брачный контракт. Но Гэвинпорт никогда не принимает там гостей, и я узнала о нем совершенно случайно. Узнала от моего брата Спенсера, пытавшегося купить этот дом.
— Возможно, что Гэвинпорт именно туда отправил похищенную картину, — в задумчивости проговорил Блейк. — Очень может быть, что он собирается хранить ее там до тех пор, пока не закончится расследование кражи и страховая компания не успокоится.
— Значит, я должен обыскать этот дом, — заявил Маркус. — Вы знаете, где он находится?
Виктория покачала головой:
— Нет, к сожалению. А Спенсер сейчас в Италии по делам Блейка.
— Не имеет значения, — сказал Маркус. — Я сумею узнать, где находится этот дом. И произведу там обыск.
— А как вы туда проникнете, если там не бывает приемов? — спросила Изабель.
— Пока не знаю. Но непременно найду способ войти туда.
Изабель с удивлением взглянула на своего жениха:
— Неужели вы хотите вломиться туда? А что, если вас поймают или, что еще хуже, ранят? — Заявление Маркуса привело ее в ужас. Ведь если Фредерик Гэвинпорт действительно прятал «Морское побережье с рыбаками» в этом доме, то, скорее всего, он держал там вооруженную охрану — чтобы ничего не случилось с его бесценным полотном.
Маркус лукаво улыбнулся:
— Вас беспокоит моя безопасность, дорогая?
— Да, конечно. Я бы никому не пожелала получить ранение при попытке доказать свою невиновность. К тому же вам не следует забывать о том, что мы с вами скоро обвенчаемся. Так вот, скандал, произошедший на аукционе в доме Уэстли, поблекнет по сравнению с тем, что может произойти, если моего жениха арестуют и бросят в Ньюгейтскую тюрьму.
Маркус с усмешкой пожал плечами:
— Если внешние приличия имеют для вас такое большое значение, моя дорогая, то не опасайтесь. Я не собираюсь в ближайшее время попадать в тюрьму.
Глава 17
После окончания обеда Изабель вышла из столовой, как разгневанный генерал, — шла, высоко держа голову и расправив плечи, а спина ее казалась прямой, как шомпол. «Битва», произошедшая между ней и Маркусом, — к тому же подогретая обильными возлияниями, — необычайно ее возбудила, и ей не терпелось продолжить спор. Но правила хорошего тона требовали совсем другого, поэтому ей пришлось отправиться в гостиную вместе с Викторией, мужчины же остались в столовой, чтобы насладиться портвейном. Изабель с Викторией уселись в удобные кожаные кресла, и графиня, с улыбкой взглянув на гостью, проговорила:
— Знаете, дорогая, у нас с вами очень много общего.
— Общего… в чем? — пробормотала Изабель, весьма озадаченная словами хозяйки.
— Он ведь вас привлекает — вопреки всему, не так ли? — Виктория снова улыбнулась.
Изабель еще больше удивилась. Удивилась проницательности хозяйки.
— Что вы имеете в виду?
Графиня пристально смотрела на нее своими огромными зелеными глазами.
— Вы находите Маркуса Хоксли привлекательным, а его неудержимо влечет к вам, но по каким-то причинам, пока еще мне неизвестным, вы, моя дорогая, подавляете свои чувства.
— Почему вы так считаете? — пролепетала Изабель.
— Потому что я чувствовала то же самое, прежде чем мы с графом поженились.
