– Следите за дорогой, господин Феррен! – одернула его с притворным возмущением.
Шон криво усмехнулся, но отвернулся. А я, опершись локтем на кожаную спинку сиденья и прикрыв ладонью рот, якобы по секрету сообщила Элизе:
– На самом деле мне сложно судить о характере господина Феррена, мы с ним слишком мало знакомы.
Серые глаза стали размером с Марианскую впадину и девчонка, приняв правила игры, решила поучаствовать в моем маленьком театральном представлении, разыгранном ради одного-единственного зрителя.
– И все же? – вкрадчиво спросила она, а Шон прислушался.
– Ну, господин Феррен производит впечатление человека самовлюбленного, высокомерного и пресыщенного жизнью, – заговорщически начала я, наслаждаясь эффектом, который производили мои слова на объект нашего обсуждения. – Его манеры могут отталкивать, а отдельные высказывания лишать дара речи. Но что-то мне подсказывает, что он гораздо сложнее, чем хочет казаться, – с многозначительными, провокационными интонациями в голосе протянула я и, улыбнувшись, покосилась на кавалера.
Он вскинул черную бровь, будто бы говоря: «Ты так действительно считаешь, Карина?»
Элиза, наблюдавшая за нами с восторгом, снова хихикнула.
– На самом деле, Кара, вы во многом правы. В дяде Шоне есть и такое. Но это всего лишь маска. А в душе он безнадежный романтик. Поверьте, я это точно знаю.
Вот теперь и мне стало интересно.
– Неужели? Тогда зачем притворяться? – спросила игриво, повернув голову в сторону водителя.
– О, думаю, он ведет себя так ужасно, потому что… боится влюбиться.
– Девочки, я вам не мешаю? – неожиданно вступил в разговор Шон, в бархатистом голосе сквозило веселье.
– Нет-нет, что ты, – беззаботно отмахнулась Элиза.
– Не отвлекайтесь, господин Феррен, – промурлыкала я. – Если у вас сегодня снова дрогнет рука и карлет перевернется, то никаких поцелуев вам не видать. По крайней мере, от меня, – не смогла устоять перед шутливой угрозой, а моя сообщница, учуяв намек на сочную сплетню, спросила:
– Что вы имеете в виду, Кара?
– Только то, что господин Феррен добился моего согласия на это свидание угрозой выбросить из своего прототипа прямо во время его презентации. Там было о-очень высоко…
Элиза громко расхохоталась.
– О, это на него похоже! Дядя Шон, ты совсем не умеешь обращаться с девушками, – покачав головой, попеняла она первому бабнику Пантеона. – Но ничего, так и быть, я тебя немного порекламирую, пока мы летим.
– Премного обязан.
– Не благодари, – усмехнулась она и воодушевленно переключилась на меня. – Итак, Карина, предлагаю вашему вниманию лучший экспонат нашего аукциона – господина Шона Феррена. Приглядитесь к нему. Уверена, он не сумеет оставить вас равнодушной.
– Неужели? – иронически осведомилась я, хотя и не стала лишать себя удовольствия беззастенчиво окинуть взглядом кавалера.
– О, еще бы! Во-первых, господин Феррен очень красив. Причем особой, мужественной красотой. Вы только посмотрите на этот аристократический профиль. А в его голубых глазах, наверное, можно утонуть, – протянула Элиза с интонациями заправской свахи, и я чуть не расхохоталась.
– Что-то еще? – поинтересовалась нарочито небрежно, стараясь не выйти раньше времени из образа привередливого покупателя.
– Во-вторых, он очень сильный. Уверена, Шон сумеет, не моргнув и глазом, положить на лопатки всю личную охрану моего отца. С таким мужчиной, Кара, вы будете чувствовать себя в безопасности. – Я как раз подумала об обратном, но спорить не стала, а девчонка между тем продолжала: – В-третьих, он очень умный. Мне иногда кажется, что нет такой проблемы, с которой бы не справился Шон. Он всегда – поверьте, всегда! – находит решение даже самой сложной задачи, главное, правильно его замотивировать.
Я поймала в зеркале лукавый взгляд кавалера и, закусив губу, покачала головой. Просто эпически абсурдная ситуация.
– В-четвертых, господин Феррен ни много ни мало – лучший писатель Либрума. Ухаживания мужчины, который умеет складывать слова в предложения, должны доставить вам немало удовольствия. И в-пятых, Шон классно целуется, – шаловливо сказала Элиза. – Но это информация из непроверенных источников. Так что вам лучше самой во всем убедиться, – хихикнула она, а затем бойко выдала: – О, а вот и мой дом!
Я расхохоталась и снова села ровно. Пристегнула ремень безопасности, готовясь к снижению. Темно-синий карлет завис в воздухе аккурат над лужайкой роскошного белоснежного особняка Верховного архонта ФФЗ.
– Шон Феррен. Запрашиваю разрешение на посадку, – громко и уверенно произнес наш водитель, включив кнопку радиосвязи на панели управления. – Со мной Элиза Штольцберг и Кара Грант.
– Посадка разрешена, – прилетел нам ответ, и машина наконец опустилась.
Господин Феррен покинул водительское место, галантно приоткрыв дверь дочери приятеля. Она весело со мной попрощалась и выпорхнула из салона. Что-то шаловливо прошептала ему на ухо, а потом, немного отстранившись, усмехнулась, вернула пиджак и унеслась к себе.
Глава 9
«Муша’с» и его последствия
– Ты ей очень понравилась, – тихо сказал Шон, когда мы снова поднялись в небо.
– Это она тебе по секрету сказала?
– Нет, – произнес он с такими интонациями, что мне сразу захотелось узнать продолжение.
Но его не последовало. Поэтому решила развить тему:
– Кажется, ты к ней сильно привязан.
– Я бы так не сказал, – невозмутимо парировал Шон, и я приготовилась выслушать очередное шокирующее откровение. – Привязанность – это опасный дефект, который может существенно усложнить твою жизнь, если позволить ему возникнуть. Но когда тебя начинает преследовать одно ходячее недоразумение, вбившее с малолетства себе в голову, что желает отправиться с тобой под венец и тебе приходится активно его отговаривать от этой дурацкой затеи, параллельно вытаскивая из неприятностей, которые сыплются на него, как из рога изобилия, то волей-неволей начинаешь постепенно свыкаться с наличием в своей жизни некоего раздражающего фактора, от которого невозможно избавиться.
– Звучит ужасно цинично, – усмехнулась я, вспомнив кое-что из слов Элизы и сложив два плюс два. Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, потому что мой кавалер сказал:
– Надеюсь, общение с Лизой Штольцберг не заставило тебя увидеть во мне то, чего и в помине нет?
– Что вы, господин Феррен. Яркий образ главной крысы Пантеона вряд ли под силу разрушить словам зеленой девчонки, вбившей себе в голову, что она жаждет отправиться с вами под венец, – не удержалась я от иронии.
– Браво, – ухмыльнулся Шон. – Туше.
Дальше летели молча, и я все думала о том, что кое в чем мой кавалер был прав. Дочь Верховного архонта оказалась обычной девчонкой, которая мечтает не о материальных благах, а о простой, искренней любви. Госпожа Мариам, несмотря на ореол смерти, которым она себя окружила, раскрылась как особа ироничная, а за роскошным фасадом Ирены Масс скрывалось мстительное эгоистичное нутро. Что до Шона Феррена, то мне удалось разглядеть в нем человечность, лишь став случайной свидетельницей его общения с Лизой.
