под Калином. Наконец, почувствовав, что силы прибыло, подбрасывает Калина вверх, затем схватывает его за ноги и избивает им остальных татар. «Потiм, — говорит сказка, — вернувся назад у Киïв, узяв у князя Володимира дочку замiж i живе собi, царствуе».[264]
Смутные припоминания о борьбе Ильи Муромца с вражескими нашествиями находим в одной коми сказке.[265] В ней совсем кратко говорится после рассказа о победе над Идолищем: «Потом там началась война, стали наступать. Илья Муромец вышел и всех перебил». Вражеский царь еще два раза высылает несметные свои полчища, но Илья каждый раз уничтожает всех. В той же сказке отражен сюжет «Илья Муромец и сын» (поединок с неизвестным грозным богатырем, узнавание сына по нательному кресту, возвращение сына к матери с известием об отце). Ни убийства матери сыном, ни покушения сына на Илью нет. В другой коми сказке[266] тоже смутно отражено припоминание о Камском побоище и гибели богатырей. На пиру богатыри, исключая Илью, расхвастались своей силой, стали говорить, что могли бы землю перевернуть, если бы была «тяга». На следующий день, выехав в поле, они увидели за рекой несметное войско. Поочередно они вступают в бой. Но враг все прибывает и прибывает. Богатыри перескакивают речку обратно, но обращаются в камни. Та же судьба постигает и Илью после всех. Об окаменении Ильи говорится еще в белорусской сказке.[267] В другой же белорусской сказке рассказывается, что он приплыл к киевским пещерам и остался в них навсегда.[268]
Отдельные случаи припоминания о встрече Ильи Муромца с разбойниками отмечены были выше.[269]
4
Как уже было отмечено, у карел и коми были записаны сказки о Добрыне Никитиче. Все известные мне карельские сказки основаны на сюжете былины о неудачной женитьбе Алеши Поповича на жене Добрыни в его отсутствие. Былина эта во второй половине XIX и начале XX века была одной из самых распространенных в русской эпической традиции на территории нынешней Карелии; она сохранилась здесь в ряде мест вплоть до настоящего времени. Не удивительно поэтому, что эта былина отразилась в сказочном фольклоре карел.
Один из вариантов принадлежит не раз уже упоминавшемуся Т. Е. Туруеву, крестьянину Сегозерского района.[270] Рассказ записан самим сказителем в 1940 году. Былину о Добрыне Т. Е. Туруев знал и исполнял, как и многие другие былины, на русском языке.[271] Таким образом, текст, переданный им в Карельский филиал Академии наук СССР, является прозаическим переложением на карельский язык хорошо известной сказителю былины, как это мы уже видели и в отношении других рассказов на былинные сюжеты, записанные от Туруева. Содержание рассказа вполне традиционно и, как и другие тексты, записанные от этого сказителя, близко к былине и по фразеологии. В рассказе отражен и социальный мотив, столь характерный для олонецких вариантов данной былины — укор Добрыни князю Владимиру за его неблаговидный поступок: «… я дивлюсь на князя с княгиней, Я за них стоял на заставах двенадцать лет, очищал дороги прямоезжие, а они от живого мужа жену берут». В отдельных формулировках проглядывают следы влияния того же источника былинного знания Туруева, о котором уже говорилось, — «Книги былин» В. П. Авенариуса. Характерно, что хотя сказитель и закончил свой рассказ по-сказочному: «и стали жить да добра наживать», но к этому прибавил: «Да на том и кончается эта былина».
В противоположность пересказу Туруева две другие записи, произведенные — одна в с. Паданы Медвежьегорского района,[272] другая — в дер. Костомукша Суоярвского района,[273] представляют подлинные сказки в стиле бытовой новеллы.
Если первая из них еще сохранила имена действующих лиц — Никитушка, Добрынюшка, Олеша Попович, Миля Тимофеевна (мать Никитушки; «Миля» — явно из Амелфы), Настасья (жена, но со сказочным прозвищем «Прекрасная»), как-то связывающие ее с былиной, то вторая утеряла и эти имена. Обе сказки излагают сюжет вне былинной «историчности». О Киеве и князе Владимире нет никаких упоминаний. Действие в обеих сказках происходит в некой деревне. Герой, сын вдовы, женившись на девице из своей же деревни, через некоторое время взят и солдаты. Уходя, он велит жене ждать его семь лет. Но вот проходит этот срок, и жена решает выйти за второго мужа. В первой из названных сказок говорится об этом так:
«Жена ждала семь лет, а муж не приехал. Ее сватает Олеша Попович из своей деревни. Она говорит матушке:
— Я выйду замуж, потому что Никитушка нейдет домой.
Сватовья пришли, взяли ее и повели к венцу. Матушка осталась одна на печке плакать, дверь закрыла на заложку. Слышит стук за дверью. Кричат там:
— Открой, открой, Миля Тимофеевна, открой!
— Кто ты такой?
— Прохожий человек, открой!
Открыла дверь и говорит:
— Я, парень, тоскую, что невестка вышла замуж за другого, потому что сын пошел в солдаты и уже исполнилось семь лет.
— За кого вышла замуж? — спросил прохожий.
— Вышла в своей деревне за Олешу Поповича».
И вот сын, открывшись матери, решает пойти посмотреть «как они там играют свадьбу». Берет свою гармошку, «гармонь была у него очень хорошая», говорится в сказке. «Пришел в избу. Идет чарка с рук в руки, за столом молодые стоят и поднос в руках, их все поздравляют и невесте бросают деньги. Стали звать Никитушку.
— Иди, прохожий, возьми рюмочку».
Далее происходит традиционное узнавание мужа по кольцу, опущенному в вино, которое прохожий подносит невесте.
«Выпила Настасья Прекрасная, видит там кольцо i узнает, что это ее кольцо, узнала мужа и говорит:
— Не оставь меня, Никитушка.
Прыгнула через стол, бросилась на шею, и они пошли, а Олеша Попович остался.
Пришли домой, матушка обрадовалась, начала кормить, поить, и стали хорошо жить».
Из приведенных фрагментов видно, как опрощен сюжет превратившийся в простой бытовой рассказ из крестьянской жизни.
Во второй сказке сохранены кое-какие эпизоды былины, совсем выпавшие из первой: узнавание сына по родимому пятну, приход героя на свадьбу под видом гусляра, его игра на гуслях. Однако и этот последний эпизод получил бытовой крестьянский колорит:
«Пришел туда и в углу около дверей на табуретку сел и стал играть. Народ стал прислушиваться, что это за незнакомец так хорошо играет. Ему и говорит народ:
— Поиграешь потом, а теперь садись за стол».
Незнакомый гость садится рядом со своей женой. «Поставил бутылку коньяка, налил жениху, жене и себе». Тут сказительница заметила: «Раньше женщины вина не пили, а он заставил и жену выпить». Происходит узнавание по кольцу. Жена бросается на шею мужу.
